Нонна Мордюкова - Записки актрисы

Режиссер, человек интеллигентный, внимательный, предлагал мне не раз:

Может быть, съездите домой, пока есть пауза?..

Нет, нет, что вы!

Я скрытно жалела его и картину.

Потом его судили. Уволили из штата студии. Дело-то какое вытащили! Лошадей много снимали. Конюшн была за двадцать километров от нашего пристанища. Два конюха-алкоголика не подковывали коней. Их было много, а значит, и на пропой хватало с лихвой. Стертые копыта от беспрерывных скачек приводили в конце концов к выбраковыванию. Убыток колоссальный. Свалили эту беду на режиссера. Владимир Басов, Ролан Быков и я аккуратно ездили на суд… Додумались все же адвокаты до того, что коней подковывать режиссер не должен был. Картину, еще не озвученную, положили на двадцать лет на полку. И в картине боль, и сына вспоминать было тяжело. Не ехала я к нему. Ну что стоило вырваться на два дня… Старалась не вспоминать его, ни лица, ни пальцев, ни голоса. Бывало, едва сдерживалась, чтоб не бросить все и съездить. Как-нибудь доведу съемки до конца, а там и радость моя сын…

Вот как раз в эти четыре месяца его и "схватили". Вернулась он в больнице… Помчалась туда. Он был веселый и виноватый.

Признался в том, что Сашка Берлога принес пиво и "колеса"

(таблетки). Пылко заверил меня, что это больше не повторится. Я поверила. Хотела поверить и поверила. Волнение не покидало меня и дома. Я незаметно смотрела на него и недоумевала, как он произнес "пиво и колеса", такие чуждые слова, с пониманием дела…

Долго потом он не виделся с теми дружками. Призвали в армию.

Появилась надежда: время, режим службы, он окончательно забудет о прошлом. Вернулся из армии, и, не объяснившись с ним, я поняла он прячет от меня вторую жизнь… "Хоть бы нечасто, хоть бы как раньше",молила судьбу. Ходил на студию, ездил с театром по городам… Еще не дошло до окончательной апатии. Спустя какое-то время я молила о другом: "На этот раз пауза длиннее, теперь уже, наверное, навсегда. Хоть бы навсегда…"

Да, мама, все! Сам себе противен…

Снова надежда отдых душе. Жены пугались его "странных" дней и уходили. Тем более ни "мерседеса", ни "видюшника", ни светской жизни…

Здравствуй! эхом под сводами старинного коридора прозвучал знакомый голос.

Здравствуй.Привстав, взглянула на поздоровавшегося.

Это отец его пришел. Я закрыла лицо руками и разрыдалась.

Плакать на его плече не пристало: мы уже давным-давно не жили вместе. Как оказалось, ни на его плече, ни на своей подушке не выплачешься за всю оставшуюся жизнь…

Когда в теплую городскую квартиру втаскивают срубленную елку, в дом входят лес, небо, морозный воздух. Человек рад встретить

Новый год возле наряженного чуда. Елочка смирно служит хозяевам.

Ей, может быть, не нравится прикасатьс к тюлевым занавескам и к полированной мебели, но она помалкивает. Вошедша в дом зеленая красавица явилась от земли, дороги оттуда, где начинаетс все и вся.

Вот так же откуда-то "оттуда", где лес, дорога, песни, колоски хлеба, явилась Саша Порогова и предстала перед экзаменационной комиссией актерского факультета Института кинематографии. "Не звали? А я тут",словно хотела сказать. Дыхание не унять, волнение тоже. Будто от самого села Шураново бегом бежала.

С улыбкой, готова выполнить любое задание, Саша никак не могла справиться с волнением.

Что вы будете читать, девушка?

Читать? изумленно спросила она.Ничего!

Как? Вы не подготовились?

Ну…

Приехали издалека…

Да вы не переживайте!

Вы хотите поступать на актерский факультет?

Глаза Саши загорелись, она ждала подсказки…

Давайте я лучше спою вам!

Спойте, согласилась комиссия, стараясь не спугнуть присевшую перед ними редкую птицу.

Саша обрадовалась, улыбнулась, обнажив белые ровные зубы, приподняла брови. Потом приложила ладонь к правой щеке и, чуть склонив голову, запела… Поначалу деликатно, зная, что ее голос тут не поместится, а потом была ни была! "Хазбулат удалой, бедна сакля твоя…" Низкий тембр ее голоса всех заворожил. На второй песне неожиданно голос взмыл, она запела колоратурным сопрано.

Саша поправляла платье, чтоб вырез был в середине. Платье из темно-зеленого трикотажа, явно с чужого плеча. Поясочек "не отсюда", спереди завязан на бантик, подчеркивая тонкую талию, высокую грудь. Русые косы, собольи брови, дымчатые глаза.

Красавица без косметики. Лицо подкрашено природой и молодостью.

"Вы слышали?" "Видели?" "Уму непостижимо!" понеслось по институту.

"Может быть, пойдешь учиться петь?" "Нет. Я сперва буду играть, а потом петь…" Горячо и старательно принялась учиться Саша по всем предметам, особенно по мастерству актера.

На актерском факультете есть любимые амплуа и нелюбимые. Саша скисала, когда нужно было надевать кринолины и в угоду программе быть светской дамой, да еще страдать, кричать и думать на

"ихнем" языке. Отделавшись, она ныряла к своим героям. Бить кулаком по подошве ботинка, возмущаться тем, что простому человеку можно и ненастоящую кожу поставить, шепелявить и не выговаривать букву "эр". На очередном экзамене комиссия валялась от смеха. Иногда вырывались краткие аплодисменты, что не разрешалось. А как в спектакле "20 лет спустя" Михаила Светлова исполняла Тоську! Сцена с типографским наборщиком. Первый комсомольский журнал. Это очень красиво: "Ю-ный про-ле-та-рий", поясняла она нараспев. Точным жестом показывала, каким должен быть заголовок.

Саша училась с душой, с полной отдачей. Радовалась, что не только в селе Шураново, но и в "Поднятой целине" и в "Молодой гвардии" все люди, люди настоящие! Они могут и последним куском поделиться, и помочь, если надо, и спеть песню навзрыд.

"Саша, Саша! Потише, уймись!" учили ее педагоги. А Саша уж если захохочет, то слышно далеко. "Ну и что? Дите с голосом родилось",говорил преподаватель физкультуры. Она приложит ладонь ко рту и начинает смеяться тихо. А то, бывало, как прыснет, скривит лицо, так засмеются и те, которые даже не знали, в чем дело. Много ли надо тому, кто смешлив, и тому, кто хочет отвлечьс от занятий! "Цытьте! грозила пальцем Саша.Ростя идет"

(Ростислав Васильевич). По всем предметам у нее пятерки. Все прочитано, усвоено, но посмеяться хлебом не корми! Мы просили пересказать тот или иной обязательный по общеобразовательной программе роман. Она садилась и рассказывала. Шли и сдавали экзамены, кто на тройку, а кто и на четверку. Сильный голос не соответствовал ее лирической внешности, шаловливости. Мы беспрестанно заводили ее в свободную аудиторию, просили спеть.

Она не отказывала пела и пела. Меня Саша полюбила, урывками заглядывала в нашу аудиторию и, подморгнув, вызывала в коридор на перерыв.

Никто из нас не был еще влюблен: так, поцеловывались с мальчишками по темным углам и все. Ребята с вечера дружбу предлагали, к утру мы им готовили ответы. Через сутки без обид и выяснений альянсы рушились. До серьезного дело не доходило зачем? И так хорошо. Главное блеснуть по основному предмету мастерству актера. И педагог похлопает по плечу, и мальчик какой-нибудь в столовую пригласит или место займет в просмотровом зале, где фильмы показывали по программе.