Юрий Тола-Талюк - Опыт присутствия

Антиинтеллектуализм стал государственной программой, вошел в национальное сознание. Жестокое преследование инакомыслия более всего разрушало интеллектуальный слой. Антиинтеллектуализмом пропиталась вся атмосфера общества. "По-простому", "по-народному", стало принципом восприятия явлений, принципом, который определял уровень информации, отбрасывая сложность и многообразие жизненного опыта и низводя его до императивов инстинкта и потребления. Отсюда и сладострастие, с которым преследовались всякие религии. Догмы желудка директивно отменили человеческое бессмертие, и это импонировало тем, кто не способен на постижение духовной истины.

Религиозный поиск сосредотачивается на правде, нравственности, разуме, справедливости и любви. Все эти ценности антагонистичны практике советского общества. Признание их в настоящее время по-прежнему лишено своей естественной природы, они признаются по практическим соображениям, а не как сокровенная сущность человеческой природы. По-прежнему обходятся молчанием этапы социальной лоботомии и по-прежнему ставят капканы на лучших, думающих, честных".

Это было сразу после Первого Съезда народных депутатов.

Перестройка оказалась всего лишь словом, которым партийные идеологи попытались обозначить процесс преодоления глубокого кризиса.

Пожалуй, это был первый символ отрезвления в мозговом центре партийной олигархии, и первое драматическое осознание своей ответственности за судьбу страны и мирового сообщества. К сожалению, слово, которым пытались отразить реальность в политических и экономических процессах последних десятилетий, так и осталось словом, потому что действие, на которое оно хотело претендовать, не могло осуществиться из-за отсутствия концепции, насыщенной реальным содержанием.

Однако изменения происходили. Хозяйственный механизм страны требовал внедрения товарно-денежных отношений. Моделью, на которой надеялись создать какое-то их подобие, был "Закон о малом предприятии". Он слегка приоткрывал шлагбаум на пути светлого капиталистического будущего. Весной 91 года два друга, из тех, с которыми нас жизнь сводит случайно, предложили создать малое предприятие. Мое положение на работе позволяло воспользоваться излишними производственными площадями, давнее знакомство с

Александром Минеевым, в то время главным инженером завода, убедить ответственных лиц в том, что площади действительно непригодные для производственных целей и могут быть арендованы. Идея предприятия заключалась в производстве гипсовых изделий. Главным товаром оказались популярные в то время копилки. У советского народа имелись излишки металлических денег, на которые все равно нечего было купить. Их желали хранить в виде небольших кладов в копилках из гипса. Поскольку я разбирался в юридических и финансовых тонкостях, и имел значительную долю в коллективном капитале, меня выбрали директором малого предприятия. Дела у нас шли неплохо, гипс в ту пору был дешевым, производственные площади – просторными, продукция пользовалась спросом. Но в самом начале движения, несмотря на то, что по уставу малое предприятие на три года освобождалось от налогов, я ощущал на себе лапу государства с его главным тезисом для хозяйствующих субъектов – "держать и не пущать!". С первого дня создания МП приходилось "крутиться и выкручиваться". Налоги, ограничения, были таковы, что при их полном соблюдении ничего не оставалось для нормальной работы предприятия. Впрочем, разработчиков новейших экономических доктрин, призванных вытаскивать нас из социализма, можно было понять. Они заботились о благе программ составляющих устои государства. Они не могли допустить, чтобы частная собственность превратилась в самостоятельный институт достаточный для определения хозяйственной политики страны. У нас просто не было настоящих специалистов по рыночной экономике, и поэтому ее первые образцы пристраивали в хвосте, но так, чтобы этот хвост мог вилять.

По настоящему, вложения могут приращиваться за счет технологического цикла. У нас были специалисты, были небольшие производственные секреты, но не имелось серьезной производственной базы способной обеспечить устойчивость предприятия. У нас имелись легковесные основные фонды, а остальное – стены и оборудование, – на правах аренды. В принципе, действующие специалисты могли в любое время отделиться и образовать собственную подобную артель, или, говоря высоким слогом, Малое Предприятие, готовое производить конкурентную продукцию. Поэтому выплачивалась высокая зарплату способная отгонять бунтарские мысли, но это, естественно отражалось на возможностях роста предприятия. Если бизнес не растет, он деградирует. Мы изворачивались, стараясь увеличить капитал через торговый оборот посторонней продукции. Доходы увеличились, но их по-прежнему было недостаточно. Наступило золотое время сырьевых монополий. Гипс кратно дорожал. Используя собственные средства как трамплин, я решил осуществить более серьезную деловую идею.

Расстановку сил по национальному признаку уже можно было предвидеть.

Лилась кровь в Карабахе. Лилась кровь под саперными лопатками спецназа в Тбилиси. Специальные войска разгоняли демонстрации в

Баку. Было понятно, что уйдут из Союза южноазиатские республики вместе с хлопком, сырье которого обеспечивало Российскую текстильную промышленность. Нормальный кабинет министров, радеющий о национальных интересах, должен был бить тревогу и увеличивать посевные площади льна. Но никого не интересовал лен, а уже простаивали владимирские ткачихи. Вот у меня и созрела несложная идея создания акционерного общества по производству и глубокой переработке льна. И расчеты-то совсем простые и выгода очевидная. В то время на сырьевой бирже в Лондоне тонна льноволокна стоила 1200

. У нас, льнокомбинат Нижнего Новгорода (тогда, правда, еще

Горького) покупал волокно по 280-340 рублей за тонну. Такие цены, при рациональном выращивании льна, только-только покрывали издержки производства, а при средне-российской технологии и производительности, делали его убыточным. Во времена плановой экономики имелись контрольные цифры, которые должны были выполнять руководители хозяйств, но вот, инициатива передается вниз, и председатели смекают, что вовсе не обязательно выращивать культуру, имеющую сомнительную рентабельность. Южноазиатский хлопок уходил из страны, собственное сырье утратило хозяйственную привлекательность.

Я сделал расчеты на весь цикл глубокой переработки льна, с привлечением современных технологий, получалось что на выходе такой процесс даст кратную, к затратам, прибыль. Идеей создания широкой базы по производству льноволокна, с последующей обработкой, я заинтересовал семь колхозов, два предприятия и Городецкий