Константин Мочульский - Андрей Белый

На Рождество он возвращается в Москву; Белый передает в «Русскую мысль» четырнадцать печатных листов своего романа… Но аванса в 1000 рублей он не получает. Брюсов дает уклончивые ответы, говорит, что журнал перегружен романом Абельдяева, что «Петербург» не понравился редактору Струве. Белый жалуется С. Н. Булгакову; тот недоумевает, хмурится и негодует на поведение Струве. Наконец, Петр Бернгардович возвращает автору рукопись с письмом, в котором заявляет, что в «Русской мысли» роман не может быть напечатан и что вообще его не следует выпускать в свет. Белый устраивает скандал Брюсову на заседании «Свободной эстетики» и на последние деньги уезжает с Асей в Петербург — гостить на «башне» В. Иванова.

На «башне» по-прежнему кипела литературная жизнь. Ася подружилась с В. Ивановым и играла с ним в шахматы; к утреннему чаю из своей комнаты приходил Кузмин; по вечерам собирались: Гумилев, тогда уже женившийся на поэтессе Анне Ахматовой, остроумный Княжнин, добродушный Ю. Верховский, изысканный, блестящий Н. Недоброво, Скалдин, А. Н. Чеботаревская, профессор Аничков и другие. В. Иванов, возмущенный историей с «Петербургом», устраивает у себя ряд чтений Белого: роман его имеет большой успех. По совету хозяина «башни» Белый отбрасывает первоначальное заглавие «Лакированная карета» и заменяет его новым — ответственным и важным: «Петербург». За месяц пребывания в Петербурге Белый прочел две публичные лекции в «Обществе ревнителей художественного слова» о ритмике русского пятистопного ямба и о стихиях в поэзии Тютчева, Пушкина и Баратынского. Ему страстно хочется повидаться с Блоком, но из-за ссоры с Любовью Дмитриевной он не решается к нему пойти. Пишет ему письмо. Блок назначает ему свидание в убогом ресторанчике около Таврической улицы. Беседа их продолжается шесть часов. Белый говорит о своих духовных исканиях, о теософии, о пути посвящения. Блок уважает его новую веру, но она ему чужда и не нужна.

В 1912 году, до отъезда за границу, Белый заканчивает роман «Петербург». В «Воспоминаниях» он рассказывает о генезисе этого произведения: «…долгими осенними ночами я всматривался в образы, роившиеся передо мной: из-под них мне медленно вызревал— центральный образ „Петербурга“; он вспыхнул во мне так неожиданно странно, что мне придется остановиться на этом, ибо впервые тогда мне осозналось рождение сюжета из звука…. Я обдумывал, как продолжить вторую часть романа „Серебряный голубь“. По моему замыслу, она должна была начинаться так: после убийства Дарьяльского столяр Кудеяров исчезает, но письмо Дарьяльского к Кате, написанное перед убийством, очень замысловатыми путями таки попадает к ней: оно — повод к поискам исчезнувшего; за эти поиски берется дядя Кати Тодрабе-Граабен; он едет в Петербург посоветоваться со своим другом сенатором Аблеуховым; вторая часть должна была открыться петербургским эпизодом, встречей сенаторов; так по замыслу уткнулся я в необходимость дать характеристику сенатора Аблеухова; я вглядывался в фигуру сенатора, которая была мне не ясна, в его окружающий фон: но — тщетно: вместо фигуры и фона— нечто трудно определимое; ни цвета, ни звука; и чувствовалось, что образ должен зажечься из каких-то смутных звучаний; вдруг я услышал звук как бы на „у“». Этот звук проходит по всему пространству романа. «Этой ноты на „у“ вы не слышали? — я ее слышал» («Петербург»). «Также внезапно к ноте на „у“ присоединился внятный мотив оперы Чайковского „Пиковая дама“, изображающий Зимнюю Канавку; и тотчас же вспыхнула передо мною картина Невы с перегибом Зимней Канавки; тусклая, лунная, голубовато-серебристая ночь и квадрат черной кареты с красным фонарькόм; я как бы мысленно побежал за каретой, стараясь подсмотреть сидящую в ней; карета остановилась перед желтым домом сенатора, точно таким, какой изображен в „Петербурге“; из кареты же выскочила фигурка сенатора, совершенно такая, какой я зарисовал в романе ее: я ничего не выдумывал, я лишь подглядывал за действиями выступавших передо мной лиц; и из этих действий вырисовывалась мне чужая, незнакомая жизнь, комната, служба, семейные отношения, посетители».

Александра Андреевна — мать Блока.

Б. К. Зайцев. Андрей Белый (Воспоминания, встречи). «Русские записки», июль 1938 года.

Статья Белого о Толстом и Достоевском была напечатана в № 1 «Нового пути» за 1903 год.

Первая подписанная статья Блока: «А. Белый. Симфония (2-я Драматическая). Москва 1902». Она появилась в 4-й книжке «Нового пути» 1903 года.

«Начало века», Москва, 1933 год.

А. Белый. Воспоминания о Блоке. «Эпопея». Берлин, 1922 год.

В «Начале века» Белый, не обинуясь, заявляет, что «Соколов спер у Эллиса его лозунг и преподнес Рябушинскому в виде заглавия журнала „Золотое руно“».

В. Ф. Ходасевич: «Конец Ренаты» в книге «Некрополь». Petropolis. Bruxelles, 1939.

А. Белый. Воспоминания о Блоке.

А. Белый. Золото в лазури. «Скорпион», Москва, 1904 г. В издании З. И. Гржебина. «А. Белый. Стихотворения. Берлин, 1923». — «Золото в лазури». Вышло не полностью.

Появилась в «Новом пути». Впоследствии вошла в книгу «Арабески». Москва, 1911 год

Доклад «Психология и теория знания», переделанный в статью под заглавием «О границах психологии», был включен автором в его книгу «Символизм». Москва, 1910 год. Статья «О научном догматизме» тоже вошла в книгу «Символизм». Статья «Апокалипсис в русской поэзии» — в сборник «Луг зеленый». Москва, 1910 год.

Статья 1904 г. «Критицизм и символизм» вошла в сборник «Символизм». Москва, 1910 год.

Впоследствии профессором по кафедре романской филологии в СПб. университете.

Георгий Чулков. «Годы странствий». 1930 г. Федерация. Москва.

Она вышла в свет в 1909 году.

Статьи «Смысл искусства» и «Будущее искусство» вошли в книгу статей Белого «Символизм». Москва, 1910 год.

Вульгарно-эротический роман Арцыбашева «Санин».

Из критико-литературных статей Белого 1908 года отметим статьи: О Бальмонте, З. Гиппиус («Литературный дневник») и В, Иванове («Realiora»).

Эти слова оказались пророческими: Белый умер в Крыму от солнечного удара.

Б. Зайцев. Андрей Белый. Воспоминания. Встречи. «Русские записки», июль 1938 года.

Из других статей Белого 1909 года отметим: «Шарль Бодлер», «Вейнингер о поле и характере», «Анатэма Л. Андреева». Все они вошли в сборник «Арабески».