Александр Ханин - Рота, подъем!

Воспоминания старшего сержанта

Израиль

2007

Уважаемый читатель. Автор этих строк, в прошлом рядовой, сержант, гвардии старший сержант запаса советской армии, действительно прошел все, что написано в этом сочинении. Сочинении, потому, что до высокого слога автор не смог дорасти. Это сочинение изначально являлось байками об армейской жизни, которые мы все, прошедшие ту школу жизни, несем в себе все дальнейшии годы вспоминая с улыбкой или ненавистью дни проведенные в советской армии. Описывая байки, автор заметил, что они складываются в длинное, приведенное ниже сочинение. Практически все персонажи являются людьми настоящими, не вымышленными и даже некоторые из них смогли найти свои портреты.

Как автору, мне хотелось бы выразить благодарность всем, кто помог в написании этой книги. Отдельно я хочу поблагодарить Надежду

Лазаренко из Москвы поддерживающую меня в минуты слабости и не давшей мне стереть все написанное. Я благодарен читателям Живого

Журнала, своим друзьям и близким, потратившим время на чтение сего опуса и выразившим свое мнение, несущим критические замечания и восхищающимися описанными историями. Я так же хочу поблагодарить всех членов моей семьи, которые не мешали мне по вечерам печатать главы на предоставленном Евгением Моценят нотбуке. А так же я хотел бы сказать большое спасибо всем, кто приложил максимальные усилия, чтобы эта книга вышла в свет и попала в руки Вам, уважаемый читатель.

Всем любящим и ждущим посвящается

Молодость – это то, что дается нам один раз в жизни, и вернуть ее никто никогда не сможет. И только армия – это единственное место, где молодой хочет стать дедом.

Молодость несет не только права, но и обязанности. Почетная обязанность, как сказано в основном законе – то есть в Конституции

СССР, заключавшаяся в исполнения воинского долга гражданином огромной страны, относилась исключительно к представителям сильного пола, которыми испокон веков считались мужчины. Все мальчишки, достигшие шестнадцатилетнего возраста, получали право на обязательную бесплатную экскурсию в военкомат, где им предстояло пройти медкомиссию и получить первичную приписку к войскам.

Все, кто хотели поступить в военные училища, время от времени говорили о предполагаемой карьере военного, руководствуясь, с моей точки зрения, не столько героическим будущим, сколько желанием избежать срочной службы. Большинство же юношей в этом возрасте, не мечтали не только о бессмысленной трате двух, а то и трех лет молодости, но тем более о том, чтобы потратить всю жизнь на выполнение святой обязанности. Районные военкомы, не сильно озабоченные юношескими вольными стремлениями, занимались своей работой, приглашая будущих призывников на первый разговор с обязательным медосмотром. Не избежал культпохода в военкомат и я. Не избежал не потому, что противился возможным, неоцененным мной на гражданке армейским трудностям, и не потому, что мои родители старались увидеть во мне героя с медалями на груди, а потому, что никто не считал чем-то важным первое в жизни посещение военкомата.

Года учебы в школе подходили к концу и обязательным предметом стали уроки начально-военной подготовки. Военрук школы, подполковник

Шохин Александр Григорьевич, стоя под плакатом с надписью

"Воспитание человека – это, прежде всего, формирование у него процесса торможения, воспитания у него жизненных тормозов", насупив брови, произнес:

– Послезавтра все мужская часть девятых классов направляется в военкомат. Сбор около школы в 8:30.

– Зачем возле школы, Алесан Григорич? – влез Паненко. – Я по дороге живу… Зачем мне взад-вперед ходить?

– Походишь, Паненко. Не развалишься, – отрезал военрук. – Все должны быть вместе. Понятно?

Паненко посмотрел на меня, как на командира военно-патриотической игры "Орленок", которая заключалась в умении разбирать и собирать автомат Калашникова, лазать по связанным вместе веревкам, вязать узлы и стрелять из пневматической или малокалиберной винтовки. В школах создавались свои команды, участвующие в районных и городских соревнованиях. Я отвечал в школе не только за подготовку команды и ее участие в соревнованиях, но и за кружок по стрельбе. Когда те, кто обязаны были отстрелять положенное количество пулек, удалялся по длинному коридору, мы, пока никто не видел, палили не только по мишеням, но и по шарикам, скомканным из листов бумаги, с обязательным кукареканьем под столом в случае промаха. Ко мне немой вопрос одноклассника не имел отношения, и я только пожал плечами.

– Ладно,- уныло пробубнил Паненко.

– Вопросы есть? – спросил военрук. – Вопросов нет. И чтобы завтра все были без опозданий.

– А если опоздать, то наряд вне очереди? – скорчил мину Паненко.

Класс дружно захихикал.

– Двойка в журнал, – прищурился подполковник, и класс тут же умолк. Двойку по такому предмету, как НВП получить никто не хотел.

Оценка веса не имела, но портила аттестат зрелости. В этот момент раздался звонок.

– Все свободны, – закончил урок военрук.

Вечером того же дня, сидя с друзьями на ступеньках нашего многоквартирного дома, мы обсуждали кто кем готов стать в случае реализации армейской карьеры.

– Я в Морфлот попрошусь, – сказал Мишка. – Все равно хочу в училище Дзержинского поступать.

– И будешь под водой по полгода сидеть? Ну, Балтика, любишь ты приключения, – подтрунивал я над ним. – Ну, нафига тебе это? Иди лучше в Политех.

– А чего тебе не нравится? – тут же включился Сашка Шаров. – Я так точно в летчики пойду.

– Будешь, как отец, штурманом?

– Нет. Хочу быть пилотом. Миг-15 водить буду. Знаешь, какая машина?

Они с Мишкой взялись обсуждать качество и надежность боевых самолетов, кораблей, их количественный состав и эксплуатацию. Я слушал вполуха и думал о том, что с прошлого года начали призывать студентов ВУЗов даже имеющих военную кафедру, хоть и обещали, что это только на ближайшие год-два, но вероятность того, что можно будет успеть "загреметь" со студенческой скамьи, а не после окончания ВУЗа, маячила уже на горизонте.

Ранним весенним утром мужской состав девятых классов школы имени пионера-героя Саши Бородулина отправился в военкомат. Добравшись без приключений, мы строем прошли мимо серьезного прапорщика, отдавшего честь нашему военруку, и влились общим потоком в актовый зал военкомата. Оказалось, что таких, как мы, собралось немало.

Некоторые были знакомы по улице или по пионерским лагерям и, приветствуя друг друга, гуляли между рядами или разглядывали агитплакаты на стене, когда вошел начальник военкомата: