Сергей Мавроди - Тюремные дневники

Небольшой, плотный и довольно уже пожилой профессорского вида мужчина, с окладистой седой бородой, приветливо улыбается мне и протягивает руку: 'Здравствуйте, Сергей Пантелеевич! Позвольте представиться: Павел Владимирович'. Я пожимаю протянутую руку и кисло улыбаюсь в ответ. (Что это еще за китайщина! 'Позвольте представиться…'! Не нравится мне вся эта изысканно-утонченно-гипертрофированно-рафинированная супервежливость и сверхвоспитанность. Слишком обременительно для каждодневного общения в суровых реалиях тюремной камеры. Быстро утомляет и начинает раздражать.) С верхней шконки неторопливо слезает и тоже протягивает мне руку крупный, чуть грузноватый интеллигентного вида парень, лет тридцати пяти. У него небольшая курчавая бородка аспиранта или младшего научного сотрудника (для полноты картины не хватает лишь очков). Представляется: 'Сергей!' Ну вот! Этого только не хватало! Еще один Сергей. Да и вообще вся эта публика меня совсем не радует. Явные интеллигенты. А значит бесконечные понты, амбиции и

'умные разговоры'. Которые мне на хуй не нужны! Мне и своего ума хватает. Причем с избытком. Из-за него-то, блядь, я здесь и сижу! И нахожусь в данный момент не дома, на диване, с женой под боком, как все нормальные люди, а хуй знает где. В камере 305 спецСИЗО? 99/1.

Это же и в страшном сне не приснится! В общем, прав был Грибоедов. В пизду этот ум! Во всех его проявлениях. Даже в виде безобидных внутрикамерных разговоров. Одни от него только горе и беспокойство, от этого ума. Короче, 'карету мне, карету!' Прочь отсюда! В другую тюрьму или хотя бы в другую камеру. Где контингент попроще. (Хотя, впрочем, нет, лучше уж не надо. Сейчас, увы, не девятнадцатый век. В карете сегодня отсюда можно, разве что, на Серпы заехать. В карете скорой помощи. Или к Ганнушкину в гости.) Да и вообще. Что толку разговаривать с неудачниками? Если ты такой умный, то чего здесь делаешь? А?.. Короче, не люблю я всех этих тюремных интеллектуалов.

'Доцентов с кандидатами'. Ну их на фиг! А предпочитаю им обычных рядовых уголовников. 'Синих', как здесь говорят. Убийц и бандитов. С ними все просто. Если тебе приносят колбасу, а им нет, то все понимают, что взамен ты вправе рассчитывать на определенные льготы.

Камеру убирать тебе, к примеру, не придется, телевизор выключать будут, если увидят, что он тебе мешает, и пр. Ну, в общем, тактично люди будут стараться себя вести. Несмотря на отсутствие университетского образования. Все правильно. Ты им - колбасу, а они тебе взамен - некоторые элементарные удобства. Просто и справедливо.

С интеллигентной же публикой все, напротив, очень сложно и запутанно. Тут как-то так всегда получается, что колбаса - колбасой, а телевизор - телевизором. И не скажешь ведь ничего! 'Мы же интеллигентные люди!' В результате и с уборкой все как-то непонятно, и телевизор в камере оказывается включен практически круглосуточно.

Все время находится какая-то 'очень любопытная передача'. Пиздец, короче! Поразительно бестактное и эгоистичное, в сущности, поведение, несмотря на все эти 'извините' и 'позвольте'. На это я здесь тоже уже достаточно насмотрелся. Ладно, может, еще и обойдется. Хотя, чувствуется уже, вряд ли. 'Позвольте представиться…'! Твою мать! И еще второй, молодой этот, с хвос… с бородкой. Кандидат-аспирант этот хренов. Не камера, блядь, а какая-то университетская научная кафедра! Специально их, что ли, для меня подобрали? А чего, впрочем, удивляться-то? Конечно, специально.

Решили, наверное, что мне так лучше. Комфортнее. Чего мне, в самом деле, с маньяками и уголовникам сидеть? А тут все же интеллигентные и культурные люди. Общность, блядь, интересов! Тьфу, черт! Короче, надо срочно заказывать себе бируши. Как я у Толи видел. Вставил себе в уши - и порядок. Адью, господа! Au revoir! Приятных философских бесед! Колбасу мне не жалко, а что касается уборок - уберемся, если надо. В конце концов, ничего страшного. Подумаешь! С этими невеселыми мыслями я и отправляюсь в баню. Вдвоем с Максимом

Борисовичем. Новеньких, оказывается, сегодня уже водили, так что второй раз бдительные охранники вести их наотрез отказались. Тем лучше! В душевой просторнее будет. Меньше народу - больше кислороду!

Стоя уже под душем, я начинаю осторожно расспрашивать его о новичках. Про пожилого он и сам пока еще ничего толком не знает (его только перевели), а молодой - биолог, с университетским образованием. 'Биолог', блядь! 'С университетским образованием'! Так я и знал! Это, что называется, в самую точку попал! В яблочко угодил. Как в воду, в общем, глядел. Ну-ну! С образованием угадали.

Посмотрим теперь, что с телевизором и уборкой будет. Через полчаса возвращаемся в камеру. Телевизор, естественно, уже включен.

'Товарищи ученые', раскрыв рот, зачарованно смотрят какой-то очередной убогий и дебильный сериал. Пиздец, короче! Зомби! Я сразу же лезу на шконарь, вежливо, но твердо прошу убавить звук и, сославшись на усталость, заваливаюсь спать. Разговаривать сегодня у меня нет ни малейшей охоты. Наговоримся еще. Время будет. Да и спать действительно хочется. Последние дни у меня какие-то тяжелые выдались, нервные. Надо отоспаться. Я закрываю глаза и под негромкое бормотание телевизора благополучно засыпаю. Слава богу, практически мгновенно. Ладно, посмотрим, что дальше будет.

С утра, как и обещал, приходил следователь. Невероятно! Похоже, у меня началась какая-то полоса. Блядь, но до четырнадцатого же еще целых две недели. Неужели он действительно так и будет теперь каждый день сюда являться? С ума сойти! Ну, раз так, то надо срочно принимать хоть какие-то встречные меры. Раз это теперь надолго… И для начала, например, выяснить у господина следователя, как там насчет прогулки? Мне же положена ежедневная прогулка? Часовая! Ну и плюс, естественно, еще обед с ужином. (Жаль, что завтрак здесь в шесть утра!) Как там со всем этим? Если господину следователю угодно сидеть здесь круглосуточно, питаясь исключительно одним только чувством ответственности и выполненного долга - то это его личное дело. Да и вообще, может, у него сейчас диета? Может, он худеет? А у меня, блядь, никакой диеты нету! Я и так только что из голодовки вышел. Мне, наоборот, сейчас отъедаться надо. Толстеть. Короче, где мои обед и прогулка? Ну, и ужин, разумеется, заодно? Вот все эти вопросы я и задал господину следователю немедленно по прибытии в кабинет. Лучезарная улыбка, с которой он меня поначалу встретил, несколько померкла. - Нет, ну разумеется! А когда у вас тут прогулка?.. Мы некоторое время обсуждаем детали и в конечном итоге сходимся на том, что раньше часа-полвторого дня приходить ему сюда просто не имеет смысла. Прогулка здесь бывает по-разному: когда в девять, а когда и в одиннадцать. А в двенадцать-двенадцать тридцать