Дмитрий Мережковский - Наполеон

Впрочем, и эту титаническую безмерность он в конце концов побеждает божественной мерой, но уже в ином порядке, — в жертве.

И в воле его, как в уме, — то же соединение противоположностей, тот же квадрат гения.

Мир и война. Работник и Вождь — таковы два «противных — согласных» лица этой воли. На войне — внезапные, как молния, разряды ее, а в мире — медленное усилье — капля, точащая камень.

Трудно решить, какое из двух слов лучше выражает волю его, — это, военное: «Надо ставить на карту все за все», [298] Fauvelet de Bourrienne L. A. Mémoires sur Napoléon. T. 2. P. 387. «Il faut jouer le tout pour le tout» или то, рабочее: «Рад бы отдохнуть, да запрягли вола, — паши!» [299] «J'aimerais plus repos; mais le boeuf est attelé, il faut qu'il labour». Трудно решить, где он больше герой — в величье побед или в смирении труда; в огне сражений, когда летит подобно орлам своих знамен, или в затишье работы, когда влачится, как медленный вол.

«Работа — моя стихия; я создан для нее. Меру моих ног, меру моих глаз я знаю; но меры моей работы я никогда не мог узнать». [300] Las Cases E. Le memorial… T. 3. P. 523. — «Я всегда работаю: за обедом, в театре; просыпаюсь ночью, чтобы работать. Я сегодня встал в два часа ночи, сел на диван у камина, чтобы просмотреть военные отчеты, поданные мне накануне вечером; нашел в них двадцать ошибок и поутру отослал о них замечания министру; тот сейчас исправляет их в своей канцелярии». [301] Roederer P. L. Atour de Bonaparte. P. 250–251.

Трижды в месяц подаются ему отчеты министерства финансов, целые книги в восьмую долю листа, наполненные столбцами цифр, и он проверяет их так тщательно, что находит ошибки в несколько сантимов. Каждые две-три недели просматривает отчеты военного министерства, составленные тоже в виде книжек: номерные, послужные, дивизионные, корпусные, артиллерийские, пехотные, инженерные, рекрутские, иностранных армий и проч., и проч. [302] Fain A. J. E. Mémoires. P. 77–78. Он читает их жадно: «В чтении военного отчета я нахожу больше удовольствия, чем молодая девушка — в чтении романа». [303] Lacour-Gayet G. Napoléon. P. 375. Иногда восхищается: «Этот отчет так хорошо составлен, что читается, как прекрасная поэма!» [304] Levy A. Napoléon intime. P. 488.

И все это складывается в уме его правильно, по отделениям, как мед в сотовых ячейках, или прозаичнее, — он любит прозу, — как «дела в ящиках конторского шкафа». — «Если я хочу кончить одно дело, я закрываю тот ящик, где оно лежит, и открываю другой, так что дела никогда не смешиваются, не затрудняют и не утомляют меня. А когда я хочу спать, я закрываю все ящики, и тотчас засыпаю». [305] Las Cases E. Le memorial… T. 3. P. 549.

Люди слабы, потому что рассеянны; гений есть внимание, а внимание — воля ума. Наполеон обладает этою умственной волей в высшей степени. «Сила и постоянство внимания — вот что отличает ум Бонапарта, — замечает член Государственного Совета Редерер. — Он может заниматься по восемнадцати часов одной и той же работой или различными, и при этом я никогда не видел, чтобы ум его ослабевал или утрачивал гибкость даже в телесной усталости, в самом крайнем напряжении физических сил, даже в гневе; я никогда не видел, чтобы одно дело отвлекало его от другого. Не было человека более поглощенного тем, что он делал сейчас». [306] Roederer P. L. Atour de Bonaparte. P. 95–96. — «Изумительна гибкость ума его, которая позволяет ему переносить мгновенно все свои способности, все свои душевные силы и сосредоточивать их на том, что в данную минуту требует внимания, все равно, мошка это или слон, отдельный человек или целая армия. Пока он чем-нибудь занят, все остальное для него не существует: это своего рода охота, от которой ничто не может его отвлечь». [307] Pradt de. Histoire de l'ambassade… P. X, 5.

Люди устают, но не боги и не вечные силы природы; так же неутомим и он.

«Сотрудники его изнемогают и падают под бременем, которое он взваливает на них и которое сам несет, не чувствуя тяжести». [308] Taine H. A. Les origines de la France contemporaine. P. 32. — «Будучи Консулом, он иногда председательствовал на частных собраниях секций министерства внутренних дел, от десяти часов вечера до пяти утра». — «Нередко в Сэн-Клу он задерживал членов Государственного Совета от десяти часов утра до пяти вечера, с перерывом в четверть часа, и, в конце заседания, казался не более усталым, чем в начале». [309] Реlet de la Lozere. Opinions de Napoléon sur divers sujets de politique et d'administration, recueilliers par un membre de son conseil d'état. P., 1833. P. 8. — «Я мог рассуждать о каком-нибудь деле в течение восьми часов и затем перейти к другому, с такою же свежестью ума, как вначале. Еще теперь (на Св. Елене) я мог бы диктовать двенадцать часов подряд». [310] Gourgaud G. Sainte-Hélène. T. 2. P. 109. — «Он работает по пятнадцати часов, без еды, без отдыха». [311] O'Méara В. Е. Mémoires. T. 1. P. 29.

«Однажды, во время консульства, в одном административном совещании, военный министр заснул; несколько других членов едва держались на стульях. „Ну-ка, просыпайтесь, просыпайтесь, граждане! — воскликнул Бонапарт. — Только два часа ночи. Надо зарабатывать жалованье, которое нам платит французский народ“». [312] Roederer P. L. Atour de Bonaparte. P. 96.

За семьдесят два дня последней Французской кампании люди не понимали, когда он находил время спать и есть.

После страшного Лейпцигского разгрома, 2 ноября 1813-го, выезжает из Майнца, а на следующий день, 3-го, поздно вечером, выходит из кареты на Тюльерийском дворе: от Майнца до Парижа проскакал, нигде не останавливаясь. «Когда он вышел из кареты, ноги у него так затекли, что он едва стоял на них, и лица на нем не было от усталости. Но, наскоро обняв жену и сына, проводит весь остаток ночи с министрами, выслушивая их доклады, диктуя и отдавая распоряжения. Отпускает их в шесть утра, приказав министру финансов возвратиться в полдень: „Захватите, Годэн, отчеты по казначейству, нам нужно над ними поработать вместе как следует“. В эти дни секретарь Наполеона, барон Фейн, говорил графу Лавалетту: „Император ложится в одиннадцать вечера, встает в три часа утра и работает до ночи, не отдыхая ни минуты. Надо, чтобы это кончилось, иначе он себя доконает, и меня с собою“». [313] Levy A. Napoléon intime. P. 51.

«За три года (консульства) он больше управлял, чем короли за сто лет», — говорит Редерер. [314] Taine H. A. Les origines de la France contemporaine. P. 3. «Безмерно то, что я сделал, а то, что я замышлял сделать, еще безмернее», — говорит он сам. [315] Las Cases E. Le memorial… T. 3. P. 145.

И эта иступленная, невообразимая, нечеловеческая работа длится, без перерыва, без отдыха, тридцать лет.

«На таких людях не тело, а бронза», — говорит о Наполеоне Раскольников. Нет, тело, и очень слабое, может быть, даже слабее, чем у обыкновенных людей.

У Первого Консула такой болезненный вид, что «кажется, он не проживет недели». [316] Vandal A. L'avènement de Bonaparte. T. 2. P. 257. И потом, с годами, когда он уже окреп, — простужается от всякого сквозняка; при малейшем свете не может спать; от лишнего куска делается у него рвота; не выносит ни запаха свежей краски, ни тесной обуви; легко, по-женски, плачет и чувствует себя дурно. Вообще, обнаженные нервы. «Нервы у меня в таком состоянии, что, если бы не постоянно медленное кровообращение, я мог бы сойти с ума». [317] Rémusat C.-É. G. de. Mémoires. T. 1. P. 12.