Ури Геллер - Эффект Геллера

Прежде чем повезти меня в демилитаризованную зону, мои военные гости решили устроить мне небольшую проверку. Мы сели на машину и около часа ехали от Сеула по какой-то разбитой дороге, остановившись в конце перед строем каких-то жутких бараков. Собственно, сами по себе они ничего особенного не представляли, но вот запах был отвратительным. Стояло такое кошмарное зловоние, что я чуть не упал в обморок и, естественно, поинтересовался, что же, черт возьми, здесь происходит? Солдат вежливо объяснил мне, что мы находимся на птичьей ферме, оттого и запах. Потом он рассказал и о том, зачем мы сюда приехали.

Ферма, по его словам, была расположена на поверхности использованного рудника по добыче серебра, в котором было шесть тоннелей. Их месторасположение известно. От меня требовалось указать эти тоннели, сделав отметки на земле при помощи баллончика-пульверизатора с краской, который мне выдал какой-то человек в штатском. Насколько я понял, это был сотрудник Корейского агентства по организации национальной безопасности.

В нормальных обстоятельствах я ни за что не принял бы вызов подобного рода, хотя, впрочем, чувствовал, что и здесь не обязан доказывать кому-то, на что я способен. Но этот случай был особый. У корейцев действительно возникли серьезные проблемы, и с их стороны совершенно логично было выяснить, стоит ли обращаться ко мне за помощью. Особенно учитывая, что оплата за эту помощь выражается восьмизначной цифрой. Поэтому я все же приступил к работе, несмотря на невыносимые условия. Тошнотворная вонь куриного помета не давала нормальной возможности для полной концентрации моих телепатических способностей. Но я тем не менее начал, как обычно, ходить взад-вперед, словно обшаривая раскрытыми ладонями землю в надежде ощутить сигнал — магнетический толчок, который подскажет мне, что я целюсь прямо в центр мишени.

После двух часов весьма неприятной работы я почувствовал, что больше ничего не могу. Я выпустил из пульверизатора краску в тех местах, где, по моим расчетам, находились тоннели, но, честно говоря, у меня не было ощущения, что я справился с заданием успешно. Все мои мысли в тот момент сводились к одному — поскорее выйти отсюда и надышаться свежим воздухом. Человек из агентства по организации национальной безопасности выглядел, однако, очень довольным. Он показал мне карту, на которой были помечены шесть тоннелей, и сказал, что я точно указал два из них. Это сообщение очень вдохновило меня, особенно если учитывать присутствие мощной оппозиции в лице кур.

Таким образом, я прошел испытание и на следующий день побывал с визитом в министерстве обороны, после чего, не откладывая, начал настоящую работу по обнаружению тоннелей.

Мы стартовали с армейской вертолетной базы в сопровождении американского полковника из специальной команды по нейтрализации тоннелей. Похоже, он даже не удивился, узнав, что меня пригласили для исполнения этой миссии. Как оказалось, он много слышал обо мне, горячо интересовался моей работой в Станфорде.

Мы пролетели над прекрасным стадионом, построенным к Олимпийским играм 1988 года, и направились на север. Очень быстро мы оказались в совершенно другом мире. В том, который, я надеялся, больше никогда не увижу после моей службы в армии Израиля. Перед нами была «зона войны». Никто, слава Богу, не стрелял, но я знал, что это могло произойти в любой момент. Видимо, по этой причине мне велели одеть военную форму.

Когда мы подлетали к границе, между американским и корейским пилотами возник небольшой спор. Последний не хотел лететь слишком близко к границе с воздушным пространством Северной Кореи. Он считал, что мы и так сильно рискуем, потому что в последнее время участились случаи, когда северяне открывали огонь по любому летящему с юга объекту и нередко сбивали его.

За три дня мы облетели и объездили демилитаризованную зону вдоль и поперек. Иногда мы продолжали поиск пешком, оказываясь так близко к границе, что я видел бинокли, настроенные на меня, и пулеметы, нацеленные в мою сторону. С наступлением темноты с той стороны начинали светить огромные прожектора, а из мегафона раздавался поток разъяренной пропаганды. Атмосфера напряженности и ненависти постепенно стала угнетать меня. И хотя каждую ночь меня доставляли обратно в великолепный сеульский отель, где все было создано для комфорта гостей, все равно было очень трудно расслабиться и отвлечься даже на короткое время.

Меня неотступно преследовали мысли и вопросы, не дававшие покоя: «Зачем нужен этот барьер между людьми сейчас, в 1983 году? — удивлялся я. — Почему мир все еще вынужден делиться на группы, которые норовят уничтожить друг друга?»

Работать было очень тяжело. Я не мог избавиться от ощущения, что все еще хожу по куриному помету и крысиным трупам, как это было во время моего первого испытания. Тем не менее, я получил кое-какие впечатление и ощущения и соответственно отметил их на картах.

Во время моей прощальной встречи с гостеприимными хозяевами корейский генерал пригласил меня еще раз приехать к ним весной, чтобы продолжить работу. Но я по многим причинам не собирался этого делать. Главная из них заключалась в том, что я считал всю эту затею бессмысленной с точки зрения безопасности Южной Кореи, так как не мог понять, что могло решить обнаружение одного или двух тоннелей. Ведь совершенно ясно, что, для того чтобы предотвратить угрозу наступления, необходимо найти все тоннели…

Я не знаю, почему больше я не получал никаких известий из министерства национальной безопасности. Но зато точно знаю, что никто до сих пор так и не выслал мне чек на десять миллионов долларов.

10 сентября 1983 года западногерманская газета «Бильд» вышла с заголовком на первой странице, набранном аршинными буквами: «Новая лихорадка Ури Геллера: 1000 погнутых вилок». Статья начиналась так: «Не начал ли гнуться ваш столовый прибор в четверг вечером, когда Ури Геллер снова появился на германском телевидении?».

Первый взрыв явления, которое английская пресса впоследствии окрестила «геллерманией», произошел в ФРГ в начале 1972 года, когда я впервые посетил эту страну перед поездкой в США.

Как вы помните, мне удалось тогда проделать несколько необычных вещей, таких, как остановка эскалатора в магазине и кабельного вагончика фуникулера прямо в воздухе. В январе 1974 года произошла повторная «эпидемия» лихорадки Геллера после моего появления в телевизионном шоу Уйма Телке, во время которого, как писали, «начала гнуться вся Западная Германия», так же как за два месяца до этого вся Великобритания, а впоследствии и еще двадцать с лишним стран.