Лутц Кох - Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель

На моем рабочем столе лежат две фотографии из архивов военной хроники. Беспристрастный «летописец» запечатлел на одной из них Роммеля «образца 1942 года» – это оптимизм, целеустремленность, атака! Я вижу человека, для которого не существует слово «невозможно». Следующий снимок сделан два года спустя, в 1944 – и передо мной совершенно другой человек: постаревший, осунувшийся, с глубокими морщинами в уголках глаз, но по-прежнему не отступающий и не сдающийся!

Свой отпечаток на изменившееся лицо наложил груз возросшей ответственности – за два года командир дивизии Роммель вырос до командующего группой армий. Но в большей степени его преобразили полные тягостных раздумий бессонные ночи, подтачивающее здоровье и силы болезненное переосмысление своей жизни. С фотографии на меня смотрит умудренный жизнью человек. Такой чуть ироничный и просветленный взгляд бывает у людей, много повидавших и испытавших на своем веку, а ледяной проблеск жесткости и решительности не имеет ничего общего с безжалостностью и упрямством солдафона, которому нет ни малейшего дела ни до нужд солдат, ни до бед своего собственного народа. Глядя на фотографию 1942 года, понимаешь, за что его любили в войсках и почему солдаты были готовы идти за ним в самый ад. Лицо на снимке 1944 года навевает мысль о мудром старшем брате, познавшем всю боль, печаль и разочарование этого мира и готового поделиться с тобой своим знанием… За несколько месяцев до кровавой развязки Роммель окончательно преобразился, и очень многие из тех, кто был рядом с ним в течение последних трех лет, смиренно молили Бога, чтобы он даровал правый путь этому человеку и его многострадальному народу.

Рядом с Роммелем я провел три фронтовых года, сначала в Африке, а потом в Европе. После окончания войны я проработал еще три года, собирая материал о выдающемся полководце. Шесть лет изучения «проблемы Роммеля» позволяют мне утверждать, что я достаточно хорошо узнал этого человека и побудительные мотивы его действий. Поворотным пунктом его жизни стала Нормандия: Роммель задыхался от недостатка времени – в тугой клубок сплелись попытки удержать трещащий по швам фронт, инстинктивное на уровне рефлексов неприятие диктатора, антиправительственные настроения и противодействие армиям вторжения.

Окончательное разочарование в военном и политическом руководстве страны произошло в Герлингене, где он проходил курс лечения после полученного ранения. В ходе разговоров с женой, бесед с ближайшими друзьями, раздумий во время продолжительных прогулок в лесах вокруг Герлингена он все отчетливее понимал, во что превратили Германию Гитлер и его приспешники. Памятуя о судьбе участников событий «20 июля», он не ждал пощады и для себя. «Слишком поздно» – эти слова огненными буквами были начертаны на его судьбе. Здесь не было его дивизий, которые он мог бы выдвинуть против ненавистного диктатора. Обещанное Гитлером новое назначение оказалось очередной лицемерной ложью, и забрезживший было слабый огонек надежды погас, а следом за ним угасла и жизнь фельдмаршала.

Какие же уроки должны извлечь мы, оставшиеся в живых современники Эрвина Роммеля? Никогда нельзя принимать желаемое за действительность и довольствоваться лежащим на поверхности, поэтому только неустанно «ищущему» дано проникнуть в самую суть явлений. Нельзя совершать сделку с совестью, чтобы не превращать жизнь в бесконечную вереницу невыполненных обязательств и несделанных дел. Только всеобщее участие в государственной политике может воспрепятствовать приходу к власти нечистоплотных людей. Мы должны раз и навсегда положить конец расовой ненависти, диктатуре, насилию, преследованию инакомыслящих…

В рамках обновленной Европы и установления нового, справедливого мирового порядка самыми важными законами должны стать гуманизм и терпимость.

Прежде чем начать трагическое повествование о жизни и судьбе генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля, я посчитал своим долгом высказать свое отношение к описываемым событиям и обозначить приоритетные темы литературного труда.

Квекборни Билефельд, март 1949.

Лутц Кох

Когда 15 октября 1944 года все радиостанции Германии передали сообщение о скоропостижной смерти генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля, миллионы немцев в тылу и на фронте застыли в скорбном молчании. Имя Роммеля и проведенные под его руководством боевые операции вермахта во время французской кампании, в Северной Африке и против союзнического фронта вторжения на европейском театре военных действий были в ряду самых ярких страниц военной истории «Третьего рейха» и 2-й мировой войны. В разгар самых ожесточенных боев на фронтах трех континентов о его великих победах и о рыцарских методах ведения войны слагали легенды и его братья по оружию, и его смертельные враги!

Кошмар «трехтысячекилометрового марша смерти» – отступления от лежащего в 104-х км от Александрии Эль-Аламейна в Тунис, ставший вопреки воле Роммеля «Сталинградом пустыни», – тоже связывают с его именем. Но даже поражениям не удавалось бросить тень на безупречную репутацию «народного фельдмаршала». Это напоминало античные мистерии, [3]а после выяснения всех обстоятельств гибели маршала стало очевидным, что немецкий народ не сотворил себе ложного кумира – Роммель действительно был достоин любви и уважения соотечественников.

Искреннюю скорбь безутешной нации разделили почитатели его воинского таланта во всем мире. Мир услышал печальный перезвон погребальных колоколов и на мгновение затих… Фельдмаршал Монтгомери, противостоявший Роммелю на полях сражений от Эль-Аламейна до Нормандии, высоко ценил немецкого полководца за его рыцарское отношение к противнику, за беспримерную отвагу и за гениальную дерзость его стратегии, которая позволяла ему не только противостоять интересам Британской империи в Северной Африке, но и в течение длительного времени одерживать победы над английской армией. Уже после капитуляции Германии он заявил журналистам:

– Я искренне сожалею о том, что не застал в живых фельдмаршала Роммеля и не могу пожать его честную и мужественную руку…

Широкий общественный резонанс вызвала история Манфреда Роммеля, старшего сына генерал-фельдмаршала. Генерал де Лэттр де Тассиньи, главнокомандующий французской оккупационной армией в Германии, в знак глубочайшего уважения к памяти его великого отца, Эрвина Роммеля, выпустил из фильтрационного лагеря долговязого подростка, призванного в люфтваффе в начале 1945 года: