Елена Прудникова - Хрущев. Творцы террора.

После смерти Сталина Поспелов был назначен секретарем ЦК по идеологии. Едва ли Хрущев, игравший тогда ведущую роль в партии, назначил бы на этот пост не своего человека. Три года спустя именно Поспелов напишет «рыбу» хрущевского доклада. Так что это еще вопрос: от кого исходили «наезды» на Сталина — от Хрущева или от Поспелова. У Хрущева не было серьезных оснований не любить Сталина. Другое дело, что он был человеком мелочным и злопамятным, а у такого и несерьезные основания могли стать серьезными.

Второе событие — это инициатива Маленкова, который предложил собрать внеочередной пленум ЦК и обсудить на нем вопрос о «культе личности».

Сохранился проект его выступления на предполагаемом пленуме. Там говорится:

«Товарищи! По поручению Президиума ЦК КПСС считаю необходимым остановиться на одном важном принципиальном вопросе, имеющем большое значение для дела дальнейшего укрепления и сплочения руководства нашей партии и Советского государства. Я имею в виду вопрос о неверном, немарксистском понимании роли личности в истории, которое… получило весьма широкое распространение у нас и в результате которого проводится вредная пропаганда культа личности. Нечего доказывать, что такой культ не имеет ничего общего с марксизмом и сам по себе является не чем иным, как эсеровщиной.

Сила нашей партии и залог правильного руководства, важнейшее условие дальнейшего движения вперед… состоит в коллективности и монолитности руководства».

В устах первого (пусть даже только де-юре) человека в государстве это значило много. По сути, это была преграда поползновениям любого из правящей верхушки на единоличное лидерство. Отныне руководство должно было быть только коллективным.

Ничего общего с критикой Сталина эти идеи не имели. Это видно хотя бы из того, что Маленков ссылался на самого Сталина.

«Многие из присутствующих знают, что т. Сталин не раз в этом духе высказывался и решительно осуждал немарксистское, эсеровское понимание роли личности в истории» [Цит. по: Жуков Ю. Сталин: тайны власти. М, 2005. С. 639–641.].

Пленум собрать ему не позволили. Однако инициатива имела продолжение: в постановлении Президиума ЦК от 9 мая «об оформлении колонн демонстрантов и зданий» решено было отказаться от использования портретов. Вообще чьих бы то ни было, даже ленинских, что было уже явным перебором.

Постановление это было отменено два месяца спустя, после резкого выступления на июльском пленуме старого члена Политбюро Андреева (того самого). Он возмущался исчезновением имени Сталина со страниц печати, валил вину на Берию (хотя, конечно, прекрасно знал, кто на самом деле курировал прессу) — но что хотел, то сказал:

« Андреев. Это же позор для работников печати. Раньше чересчур усердствовали и там, где нужно и не нужно, вставляли имя т. Сталина, а потом вдруг исчезло имя т. Сталина…

Появился откуда-то вопрос о культе личности. Почему встал этот вопрос? Ведь он решен давным-давно в марксистской литературе, он решен в жизни, миллионы людей знают, какое значение имеет гениальная личность, стоящая во главе движения, знают, какое значение имели и Ленин, и Сталин…»

И так далее. И на протяжении всей его речи из зала кричали: «Правильно» и аплодировали. Инициативы как Маленкова, так и Поспелова явно не нашли понимания.

До самого XX съезда эти два процесса — замалчивания, по возможности, имени Сталина и критика «культа личности» — так и шли параллельно, пока Поспелов не догадался объединить их. По крайней мере впервые о «культе личности Сталина» заговорил именно он — в своем докладе о репрессиях 9 февраля 1956 года.

Но «момент истины» КПСС наступил раньше. Им послужил июльский пленум 1953 года, на котором «внутренняя партия» высказала все, что наболело. Формально обвинения были адресованы Берии, но реально все происходило по пословице: «кричит на кошку, думает на невестку». Отнюдь не Берия за три с половиной месяца своего правления придумал тот курс, который они критиковали…

Из стенограммы июльского пленума ЦК КПСС 1953 года:

« Хрущев. Я неоднократно слышал рассуждения Берии о партии и о строительстве социализма. Последние высказывания им были сделаны, когда мы обсуждали положение дел в ГДР и в Венгерской Народной Республике. Тогда стоял вопрос о том, чтобы одно лицо не совмещало руководство ЦК и Совета Министров. Во время обсуждения т. Ракоши спросил: я бы хотел знать, что решится в Совете Министров и что в ЦК, какое разграничение должно быть. Раз не будет в одном лице, надо более рельефно выделить разделение вопросов. Берия тогда пренебрежительно сказал: что ЦК, пусть Совмин решает, ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой.

Меня тогда резануло такое заявление. Значит, он исключает руководящую роль партии, сводит ее роль на первых порах к кадрам, а по существу партию сводит на положение пропаганды… Почему он так говорил? Он вносил сознание, что роль партии отошла на второй план, а когда он укрепится, тогда ее совсем уничтожит…»

Причина обиды, надеюсь, ясна?

« Хрущев. Потому надо этот орган иметь (МВД. — Е. П.). Меч нашего социалистического государства должен быть острым и отточенным… Но этот меч надо держать острием против врагов и чтобы он не был направлен против своих людей.

Каганович. Чтобы он был в руках партии».

Обратили внимание? МВД должно быть в руках не государства, а партии — как это было в 1937 году. А ведь у кого МВД, у того и власть.

« Молотов. С марта месяца у нас создалось ненормальное положение в обсуждении некоторых важных вопросов. Почему-то все вопросы международной политики перешли в Президиум Совета Министров и, вопреки неизменной большевистской традиции, перестали обсуждаться в Президиуме ЦК. Этим отстранялись от обсуждения международных вопросов тт. Ворошилов, Сабуров, Первухин, которые не входят в состав Президиума Совета Министров, тов. Хрущев, правда, приглашался на соответствующие заседания президиума Совета Министров, но и его положение было в этом случае не вполне определенным…»

« Булганин. Говорят, что не допускают к контролю, потому что на всю деятельность органов МВД наводят невероятную секретность. Но ведь у нас партийные организации, инструктора крайкомов, обкомов и другие руководящие работники партийных органов имеют доступ в самые секретные лаборатории, научно-исследовательские институты, где делается исключительно секретная работа. Почему же они не могут пойти в тюрьму и проверить содержание арестованных?.. Почему инструктор обкома ходит в любую лабораторию самого секретного порядка, а сюда пойти не может?»