Елена Прудникова - Хрущев. Творцы террора.

После съезда я был арестован.

ВОПРОС: Ваши показания о МЕЛЬНИКОВЕ неубедительны. Вы совершенно напрасно пытаетесь скрыть ваши действительные связи с английской разведкой.

ОТВЕТ: Я вовсе не намерен что-либо скрыть от следствия. Прошу дать мне возможность восстановить в памяти все, что мне известно по этому вопросу, и на очередном допросе дать правдивые показания.

ВОПРОС: Следствием установлено, что отравление вашей жены Е. С. ЕЖОВОЙ, в результате которого последовала ее смерть, было дело ваших рук.

Признаете ли вы себя в этом виновным?

ОТВЕТ: Да, признаю.

ВОПРОС: В каких целях вы отравили свою жену?

ОТВЕТ: Я боялся ее ареста и того, что на следствии она выдаст все, что ей известно о моей заговорщической и шпионской работе.

ВОПРОС: Каким образом вы совершили это отравление?

ОТВЕТ: После того как мне было предложено развестись с Е. С. ЕЖОВОЙ и я ее об этом предупредил, она пала духом и неоднократно проявляла намерения покончить самоубийством. Я ее устроил в психиатрический санаторий и прикрепил к ней, по ее просьбе, Зинаиду ГЛИКИНУ и врача ВИЭМа Екатерину ГОЛЬЦ.

Вскоре Зинаида ОРДЖОНИКИДЗЕ, навещавшая мою жену, принесла мне письмо, в котором ЕЖОВА сообщала, что твердо решила принять все меры к тому, чтобы покончить с собой, и просила меня прислать ей снотворное средство.

ВОПРОС: Вы исполнили просьбу ЕЖОВОЙ?

ОТВЕТ: Через ДЕМЕНТЬЕВА, упомянутого мною в настоящем протоколе, я послал ей фрукты, статуэтку гнома и в большом количестве люминал, которые ДЕМЕНТЬЕВ вручил лично Е. С. ЕЖОВОЙ, в свою очередь, получив от нее записку ко мне.

ВОПРОС: Какой ответ принес вам ДЕМЕНТЬЕВ от ЕЖОВОЙ?

ОТВЕТ: ДЕМЕНТЬЕВ принес мне записку от ЕЖОВОЙ, в которой она прощалась со мной.

Кроме этого, я получил через Зинаиду ОРДЖОНИКИДЗЕ второе письмо, в котором Е. С. ЕЖОВА вторично прощалась со мной.

Когда я получил это письмо, ЕЖОВА была уже мертва, отравившись присланным мною в большом количестве люминалом.

ВОПРОС: Следовательно, прямым виновником смерти Е. С. ЕЖОВОЙ являетесь вы?

ОТВЕТ: Да, я признаю себя виновным в этом.

ВОПРОС: Следствие констатирует, что вы продолжаете стоять на вражеских позициях и ведете себя неискренне. Это выражается в том, что вы:

1. Умалчиваете о ваших связях с польской разведкой после 1937 года.

2. Недоговариваете по вопросу о вашей шпионской работе в пользу Германии.

3. В качестве лиц, причастных к вашей заговорщической и шпионской работе, называете или мертвых, или официальных сотрудников иностранных посольств.

4. Скрываете лиц, которые вместе с вами руководили предательской работой по организации контрреволюционного переворота в СССР.

Учтите, что по всем этим вопросам вы будете завтра же допрошены, и вам придется дать исчерпывающие показания. Допрос прерывается. Записано с моих слов правильно, мною прочитано.

Н. ЕЖОВ

ДОПРОСИЛИ:

нач. следчасти КОБУЛОВ

пом. нач. следчасти ШВАРЦМАН

ст. следователь СЕРГИЕНКО

Андреев( председательствующий). Заседание открывается. Слово для доклада имеет т. Сталин.

Сталин. Товарищи! Из докладов и прений по ним, заслушанных на пленуме, видно, что мы имеем здесь дело со следующими тремя основными фактами.

Во-первых, вредительская и диверсионно-шпионская работа агентов иностранных государств, в числе которых довольно активную роль играли троцкисты, задела в той или иной степени все или почти все наши организации как хозяйственные, так и административные, и партийные.

Во-вторых, агенты иностранных государств, в том числе троцкисты, проникли не только в низовые организации, но и на некоторые ответственные посты.

В-третьих, некоторые наши руководящие товарищи, как в центре, так и на местах, не только не сумели разглядеть настоящее лицо этих вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, но оказались до того беспечными, благодушными и наивными, что нередко сами содействовали продвижению агентов иностранных государств на те или иные ответственные посты. Таковы три бесспорных факта, естественно вытекающие из докладов и прений по ним.

Чем объяснить, что наши руководящие товарищи, имеющие богатый опыт борьбы со всякого рода антипартийными и антисоветскими течениями, оказались в данном случае столь наивными и слепыми, что не сумели разглядеть настоящее лицо врагов народа, не сумели распознать волков в овечьей шкуре, не сумели сорвать с них маску? Можно ли утверждать, что вредительская и диверсионно-шпионская работа агентов иностранных государств, действующих на территории СССР, может являться для нас чем-либо неожиданным и небывалым? Нет, нельзя этого утверждать. Об этом говорят вредительские акты в разных отраслях народного хозяйства за последние 10 лет начиная с шахтинского периода, зафиксированные в официальных документах.

Можно ли утверждать, что за последнее время не было у нас каких-либо предостерегающих сигналов и предупреждающих указаний насчет вредительской, шпионской или террористической деятельности троцкистско-зиновьевских агентов фашизма? Нет, нельзя этого утверждать. Такие сигналы были, и большевики не имеют права забывать о них.

Злодейское убийство т. Кирова было первым серьезным предупреждением, говорящим о том, что враги народа будут двурушничать и, двурушничая, будут маскироваться под большевика, под партийца для того, чтобы втереться в доверие и открыть себе доступ в наши организации.

Судебный процесс «Ленинградского центра», равно как судебный процесс «Зиновьева-Каменева», дал новое обоснование урокам, вытекающим из факта злодейского убийства т. Кирова.

Судебный процесс «зиновьевско-троцкистского блока» расширил уроки предыдущих процессов, показав воочию, что зиновьевцы и троцкисты объединяют вокруг себя все враждебные буржуазные элементы, что они превратились в шпионскую и диверсионно-террористическую агентуру германской полицейской охранки, что двурушничество и маскировка являются единственным средством зиновьевцев и троцкистов для проникновения в наши организации, что бдительность и политическая прозорливость представляют наиболее верное средство для предотвращения такого проникновения, для ликвидации зиновьевско-троцкистской шайки.

Центральный Комитет ВКП(б) в своем закрытом письме от 18 января 1935 г. по поводу злодейского убийства т. Кирова решительно предостерегал партийные организации от политического благодушия и обывательского ротозейства. В закрытом письме сказано: «Надо покончить с оппортунистическим благодушием, исходящим из ошибочного предположения о том, что по мере роста наших сил враг становится будто бы все более ручным и безобидным. Такое предположение в корне неправильно. Оно является отрыжкой правого уклона, уверяющего всех и вся, что враги будут потихоньку вползать в социализм, что они станут в конце концов настоящими социалистами. Не дело большевиков почивать на лаврах и ротозействовать. Не благодушие нам нужно, а бдительность, настоящая большевистская революционная бдительность. Надо помнить, что чем безнадежнее положение врагов, тем охотнее они будут хвататься за крайние средства как единственные средства обреченных в их борьбе с Советской властью. Надо помнить это и быть бдительным».