Елена Прудникова - Хрущев. Творцы террора.

Вниз, к зверю, идти всегда легче и быстрее, чем наверх, к человеку. И чем глубже спуск, тем меньше шансов потом снова подняться. За годы войны население России в массе своей озверело, одичало, привыкло к убийству, к тому, что лучший способ заиметь кусок хлеба — отнять его, а лучший арбитр всех и всяческих споров — товарищ маузер. И носители подобных привычек — так уж получилось, — оказались «наверху», во власти. Иные добирались до больших высот, другие были председателями сельсоветов и райсоветов, милиционерами и следователями, председателями парторганизаций и коммунистическим активом — все властные структуры, сверху донизу, были нашпигованы людьми, которые не только не могли, но и не хотели расстаться с привычками гражданской войны.

И все началось снова. А потом еще раз снова… И потом — еще раз… И еще…

1. Из докладной записки Вышинского Сталину и Кагановичу от 23 января 1934 г.

«24 июля 1933 г. в селе Стеклянке Таврического сельсовета Шемонаихского района Восточно-Казахстанской области в колхозе "Завет Ленина" был совершен самосуд над тремя лицами: Фоминых Анисимом — 73-х лет, середняком, его сыном Фоминых Ефимом — 21 года и Еременко Иваном — кулаком. Оба Фоминых были задержаны за кражу колхозной коровы, а Еременко за ранее совершенные преступления. Самосуд кончился убийством названных лиц.

По сообщению областного прокурора, организатором самосуда был начальник политотдела Ново-Шульбинской МТС тов. Морщинин…

23 июля 1933 г. местный милиционер Дроздов задержал за кражу коровы обоих Фоминых и направил их в свою камеру в Ново-Шульбинский сельсовет, где содержался ранее задержанный Еременко. Начполитотдела т. Морщинин 23 июля прибыл в камеру милиционера Дроздова и приказал последнему немедленно отправить арестованных в село Стеклянку, где находится правление колхоза "Завет Ленина", якобы для производства дополнительного расследования. В правление колхоза, куда были отправлены арестованные, вслед за последними, прибыл Морщинин. Морщинин предложил председателю правления колхоза — члену ВКП(б) тов. Коновалову собрать 24 июля общее собрание колхозников, на котором и убить задержанных. Собрание 24 июля было созвано, арестованные были выведены к собравшимся и в течение 5–8 минут были убиты. Сам тов. Морщинин во время самосуда в колхозе не был…

Так как в политуправлении НКЗ (наркомат земледелия. — Е.П.) СССР имелись сведения от политсектора НКЗ Казахской АССР о непричастности Морщинина к самосуду, нами было поручено прокурору Казахской АССР провести дополнительное расследование по этому делу.

Дополнительным расследованием установлено, что начальник политотдела Морщинин играл организующую роль в самосуде над отцом и сыном Фоминых и Еременко. Сам Морщинин в своей докладной записке подтверждает это, причем Морщинин, не снимая с себя ответственности за организацию самосуда, указывает, что установку на организацию самосуда дал секретарь Шемонаихского райкома т. Александров, усматривающий в самосудах средство быстрейшего пресечения расхищения колхозного имущества. Из докладной записки ответственного инструктора политсектора МТС Казнаркомзема т. Чайкун видно, что установки об организации самосудов якобы давались одним из руководящих работников крайкома на общем совещании начальников политотделов и что о факте самосуда в селе Стеклянке был своевременно информирован первый секретарь обкома Восточно-Казахстанской области т. Стакун, но никаких указаний последним по этому вопросу дано не было.

…Считаю, что Морщинин должен быть привлечен к уголовной ответственности. Одновременно считаю необходимым поставить вопрос о привлечении к ответственности секретаря райкома т. Александрова за дачу указания о проведении самосудов и секретаря обкома т. Стакуна за то, что им не было принято должных мер по имевшему место самосуду.

Ввиду того, что т. Морщинин в своей докладной записке сообщает о бездействии судебно-следственных органов района по борьбе с хищениями колхозного имущества, мною предложено облпрокурору немедленно выехать в Шемонаихский район для тщательного обследования деятельности органов прокуратуры и следствия.

Прошу Ваших указаний» [Советское руководство. Переписка. 1928–1941. М., 1999. С. 268–270.].

На записке резолюция: «Дело прекратить. Обязать Мирзояна [Л. И. Мирзоян — первый секретарь Казахского крайкома с 1933 г. Репрессирован в 1939 году. ] вызвать к себе Морщинина и Александрова и разъяснить им недопустимость самосудов» . И подписи: Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович. Секретарь опросил остальных членов Политбюро — Калинина, Куйбышева, Орджоникидзе, Микояна. Все высказались «за».

Вот она в действии, система уничтожения народа проклятыми коммунистами! Зверски убиты три человека, и никто за это не ответил. Кулаки, расхитители — стало быть, не люди, так?

Ан не так вовсе. Во-первых, почему никто не ответил? Вышинский ни слова не говорит ни о председателе колхоза, ни о других непосредственных убийцах. По очень простой причине: ввиду отсутствия присутствия каких-либо затруднений. В тупик его поставил лишь один частный момент: как быть с начальником политотдела МТС и его специфической в этом деле ролью?

Во-вторых, почему же «система»? Случай этот как раз потому и дошел до Политбюро, что был вопиющим. Если бы такое происходило повсеместно, дело решили бы в рабочем порядке. А тут мало того, что все присутствующие члены Политбюро проголосовали, так еще и отсутствующих опросили.

А в-третьих, почему Вышинский вообще обратился с этим делом в Политбюро? Или он и вправду не знал, как поступить с организатором убийства? Знал, конечно. Так что же смутило Прокурора Союза в этом случае, по которому «буква закона» дает совершенно однозначные рекомендации? Да именно потому, что это как раз тот случай, когда «требования закона… корректируются пониманием цели, которой он призван служить…».

Начальник политотдела по сути — стрелочник. Он не сам все это придумал, а получал установки из райкома, которые шли «сверху» — из крайкома. Ситуация сложилась такая, что власти в Казахстане дают установку на беззаконие — а отвечать должен исполнитель. Ведь, говоря по-простому, как дело было? Морщинин получил инструкции и довел их до колхозников. Он предложил, те согласились, он им помог все организовать. По-видимому, и ситуация назрела — ну что это такое, воруют и воруют, правоохранительные органы ни хрена не делают, куды крестьянину податься? В том, что касается буквы закона, тут все ясно, а вот в том, что касается цели, которой этот закон должен служить, ясно не все. Поэтому-то Прокурор Союза и обращается к верховной власти.