Максим Макарычев - Фидель Кастро

Вдобавок, в советско–кубинских взаимоотношениях того времени возобладало разумное и практичное начало. Обе страны продолжили поддерживать отношения на уровне, позволяющем обеспечивать постоянный приток советской помощи. Разумеется, при условии, что Куба будет проводить свою независимую политическую линию. Подобное равновесие могло быть нарушено только в экстраординарных случаях или в результате воздействия мощных внешних экономических и политических факторов. А это к началу 1970–х годов не представлялось реальным. (Но стало реальным при Горбачеве в конце 1980–х годов.)

Подобный сдвиг в отношениях Фиделя Кастро с Москвой объяснялся и влиянием Рауля Кастро, и тех людей в кубинском руководстве, которые были благожелательно настроены к СССР, и, наконец, тех советских специалистов в Гаване, к мнению которых Фидель Кастро прислушивался.

В конце 1960–х годов в кубинском руководстве все больший вес стала набирать группа лиц, которые имели позитивное отношение к СССР и выступали за устойчивое развитие и улучшение отношений с социалистическим лагерем. Глава РВС Рауль Кастро, глава МВД Серхио дель Валье, секретарь ЦК Армандо Харт, член политбюро Карлос Рафаэль Родри–гес, Айде Сантамария – все они были ветеранами «Движения 26 июля», входившими еще в годы герильи в узкий круг руководителей этой революционной организации.

Кубинцы в 1968 году были озабочены не только отношениями с Москвой. Они постоянно зондировали политическую обстановку в Соединенных Штатах, внимательно присматриваясь к кандидатурам тех политиков, которые могут занять кресло главы Белого дома. Во время правления Линдона Джонсона у них не было особых опасений, что США нападут на Кубу. И в Гаване, и в Москве знали, что президент Джонсон не склонен применять силу против Кубы, считая, что ему «достаточно Вьетнама».

В конце 1968 года была предусмотрена очередная смена хозяина Овального кабинета. Один из источников, приближенных к кубинскому руководству, сообщал: «Мы, кубинцы, с тревогой думаем о том, что может случиться, если к власти придет Никсон, известный своей ненавистью к Кубе. Из двух зол, Никсона и Хэмфри, – кубинцы предпочли бы Хэмфри, но, по кубинским прогнозам, у Хэмфри меньше шансов на избрание, чем у Никсона» [531].

Хэмфри, в случае победы на выборах, был намерен пересмотреть политику США по отношению к Кубе. Первым шагом в довольно длинном процессе нормализации американо–кубинских связей могло стать возобновление торговли, причем на неофициальном уровне. Предполагалось, что за поставки двумя–тремя фирмами продовольствия и одежды Куба расплатится сахаром.

Никсон, установивший контакт с кубинскими эмигрантами и связанный с американскими политическими кругами, весьма враждебно относящимися к Кубе, в случае его избрания на пост главы Белого дома, мог значительно ужесточить политику Вашингтона в отношении Гаваны. Перед съездом Республиканской партии в Майами он заигрывал с кубинскими эмигрантами, призывал к усилению блокады острова.

Чувство тревоги усилилось, когда кубинские разведчики получили информацию о заявлениях Никсона на встрече с руководителями американских вооруженных сил и разведки. Никсон заявил, что, «по его мнению, вопрос с Кубой можно решить в течение 90 дней и таким образом покончить с распространением кастризма в Западном полушарии. Он обосновал необходимость энергичных действий тем, что дальше терпеть революционную Кубу под боком у США – неразумно и невыгодно, тем более что существующие сейчас на Кубе трудности дают основание считать, что население не будет оказывать значительного сопротивления» [532].

Кубинские контрреволюционеры воспряли духом, да так, что в газете «Диарио лас Америкас», издаваемой кубинцами в эмиграции, даже появилась статья «Кубинцы! Никсон – наш человек».

Избрание в конце 1968 года Никсона президентом США было воспринято кубинским руководством как событие, предвещавшее активизацию агрессивной политики США в отношении Кубы. В декабре того же года кубинцы провели крупные учения восточной армии РВС со стрельбами, бомбометанием и передислокацией войск, направленные в первую очередь на то, чтобы показать американцам свою боевую готовность отразить агрессию.

В феврале 1969 года Никсон встретился с двумя руководителями кубинских эмигрантских организаций и заверил их, что его правительство даст им возможность создавать вооруженные отряды, а также возьмет на себя все расходы. Между тем американская деловая элита понимала, что блокада Кубы, которая к началу 1970–х существовала уже более десяти лет, не приносит желаемых результатов для Белого дома и отрицательно сказывается на бизнесе.

22—25 февраля, по инициативе руководителя «Кубинского представительства в изгнании» (РЕСЕ) Эрнесто Фрейре и финансирующих РЕСЕ ромового магната Пепина Боша и банкира Бернардо Бенеса, было проведено совещание, в котором участвовали 42 лидера кубинской эмиграции (приглашалось 70), по выработке «идеологии новой, свободной Кубы, основ общественной информации и международных отношений, действий по освобождению Кубы и координации сил эмиграции» [533].

В первой половине 1968 года громко заявила о себе Ассоциация ветеранов интервенции в Заливе Свиней, или «Бригада 2506». С марта по июль в эмигрантской прессе регулярно публиковались материалы о деятельности этой ассоциации. Для пополнения своей казны бригада выпустила «специальные боны Освободительной армии» достоинством в 1,2 и 4 доллара, которые должны были рассылаться по адресам кубинских эмигрантов. 14 июня 1968 года на стадионе в Майами «Бригада 2506» провела массовый митинг. На нем присутствовало от 10 до 15 тысяч кубинских эмигрантов. Лидеры бригады призвали к оружию и раздали бланки для записи в ряды создаваемой «армии». Идею бригады поддерживало более 50 эмигрантских организаций. 14 августа 1968 года в газетах «Нью–Йорк таймс» и «Майами геральд» появилось сообщение о том, что полиция штата Нью–Джерси совместно с федеральной полицией захватила склад оружия и военного снаряжения (полтонны динамита, автоматы, слезоточивый газ и прочее на ферме в Фрелинг–хайсен Тауншип, 9) в 60 милях к западу от Нью–Йорка. Арестован владелец фермы Майкл де Каролис, 32 лет, который сообщил полиции, что тренировал снайперов, которые должны были проникнуть на Кубу и убить Фиделя Кастро. По предположению полиции, склад имел отношение к «Бригаде 2506» [534].

Впрочем, вскоре стало понятно, что слова Никсона о том, что «он решит проблему Кастро», были всего лишь предвыборным обещанием. КГБ информировал Кремль о том, что «основой политики США в отношении Кубы остается политика, принятая после кубинского кризиса и исходящая из того, что прямые военные действия против Кубы создали бы серьезную опасность для всеобщего мира. В долгосрочном плане, как отметили источники, США считают возможным „освободить Кубу от Кастро“ <���…> Уже сейчас у американского правительства имеются данные об укреплении антикастровских сил на острове, которые могли бы стать костяком партизанского движения. По имеющимся данным, Никсон понимает опасность прямого вовлечения США в военные действия против Кубы» [535].