Максим Макарычев - Фидель Кастро

В 1979 году Фидель Кастро стал председателем Движения неприсоединения. Это позволило дистанцироваться от обоих центров силы: США и СССР. Он хотел попробовать помочь утвердиться движению как некоей «третьей силе», мнение которой два упомянутых колосса, по крайней мере, будут если не учитывать, то воспринимать.

В сентябре 1979 года в Гаване состоялась шестая конференция Движения неприсоединения. Еще на этапе ее подготовки Кастро столкнулся с нешуточным сопротивлением со стороны американцев, понимавших, что за предстоящие годы своего председательства он попытается провести в ДН ряд инициатив, повышающих авторитет и влияние Гаваны и невыгодных Вашингтону. Американцы задействовали целый арсенал средств: политическое давление на некоторые развивающиеся страны, дипломатические каналы, пропагандистские методы для обеспечения выгодных США формулировок итоговой «Гаванской декларации».

Кастро накануне и в ходе самого форума провел колоссальную работу: лично разрабатывал и корректировал итоговые документы конференции, провел десятки встреч с лидерами государств, чтобы в первую очередь не допустить раскола в движении и выработать единую стратегию организации на годы вперед в противовес усилиям американцев. Позиция Фиделя Кастро была четко сформулирована в его речи на открытии конференции. «Американские империалисты, их старые и новые союзники не хотели проведения этой конференции на Кубе. Чем можно попрекнуть Кубу? Тем, что она – социалистическая страна? Да, мы социалистическая страна, но мы никому ни внутри, ни за пределами движения не стремимся навязать нашу идеологию и нашу систему <���… > Да, мы революционеры–радикалы, но мы не претендуем на то, чтобы навязать кому–нибудь, и меньше всего Движению неприсоединения, наш радикализм» [586].

В этой программной речи Фидель Кастро перечислил приоритеты организации. Аналитики в один голос отмечали, что он сознательно уходит от присущего ему напористого стиля и выступает в непривычном для себя примирительном тоне: «Мы будем сотрудничать со всеми странами–участницами, без исключений, для достижения наших целей и для выполнения принятых соглашений. Мы будем терпеливыми, благоразумными, уступчивыми, спокойными. Куба будет соблюдать эти нормы повсюду на протяжении нескольких лет, и они станут главнее движения». Помимо традиционных для Движения неприсоединения вопросов: мирного сосуществования, экономического развития, суверенитета, Фидель впервые четко обозначил тему внешнего долга беднейших стран своим могущественным кредиторам. Этот долг к началу 1980–х годов был таков, что многие беднейшие государства были даже не в состоянии выплатить проценты с него. Еще в конце 1970–х годов Кастро сформулировал идею, к осознанию которой мировое сообщество пришло не так давно, – необходимости делать инвестиции в экономику слаборазвитых стран.

«Я не прошу, чтобы вы жертвовали своими законными интересами, – обращался Фидель Кастро на конференции к представителям индустриально развитых стран, – я не прошу, чтобы вы прекратили бороться за максимум того, чего вы можете добиться для развития и благосостояния своих собственных народов; я не прошу, чтобы вы прекратили бороться за обеспечение своего будущего. Я призываю вас к единению с нами; я призываю вас сомкнуться с нами в единых рядах и бороться вместе за подлинно новый международный экономический порядок, который принесет благо всем» [587].

Спустя несколько недель после Гаванской конференции он поднял эту тему на 34–й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью–Йорке. От имени Движения он выступил с предложением создать фонд в 300 миллиардов долларов для облегчения положения развивающихся стран. Благодаря этому Фидель поднял свой авторитет в политической элите многих стран Латинской Америки, который основательно пошатнулся в середине 1960–х годов, в период проведения политики «экспорта революции». И к середине 1980–х годов Куба восстановила дипломатические отношения практически со всеми латиноамериканскими государствами, при этом наладив выгодные для себя экономические связи с ключевыми региональными «игроками»: Бразилией, Аргентиной, Венесуэлой и Мексикой. А сам Фидель Кастро превратился в главного поборника социальной справедливости, стал кумиром для населения региона.

Но не только интересы Латинской Америки отстаивал Фидель, будучи четыре года председателем Движения неприсоединения. В феврале 1982 года он обнародовал декларацию, в которой предупреждал о военных приготовлениях Израиля, выражая солидарность с Палестиной. Неоднократно обращался к Генсеку ООН, требуя прекратить израильскую агрессию. Столь же последовательно выступал за разрешение ирано–иракского конфликта и в защиту Анголы, подвергавшейся агрессии со стороны ЮАР.

В 1983 году на церемонии передачи полномочий председателя ДН от Кубы Индии премьер–министр этой страны Индира Ганди от имени неприсоединившихся стран выразила Фиделю Кастро глубокую благодарность «за ту решимость, эффективность, достоинство, с которыми он нес председательское бремя в последние три года».

Говоря о международной политике Фиделя, конечно, нельзя обойти весьма щекотливую в тот момент тему его непростых отношений с Москвой.

В августе 1979 года за пару недель до открытия Гаванской конференции Движения неприсоединения американцы, как уже говорилось, развернули мощную пропагандистскую кампанию с целью дискредитировать кубинское руководство и сорвать этот представительный форум. В американских СМИ появились сообщения о наращивании советского военного присутствия на острове. В соответствии с отработанным в Северной Америке сценарием следующее слово сказали конгрессмены. Сенатор Стоун потребовал провести по этому поводу специальное расследование. Кроме того, американцы организовали крупномасштабные военно–морские учения в непосредственной близости от берегов Кубы.

На самом деле история не стоила и выеденного яйца. Речь шла о советской военной бригаде численностью в три тысячи человек, которая находилась на Кубе со времен Карибского кризиса, то есть уже почти два десятилетия. И о существовании которой Белый дом был давным–давно осведомлен подробно. Но рядовым американцам этот факт был преподнесен как «безусловная сенсация».

По воспоминаниям Виталия Воротникова, который в то время был послом СССР на Кубе, США искали любой повод, чтобы сорвать Гаванскую конференцию. Сразу же после публикации этой «сенсационной информации» в американской прессе в советское посольство приехал Рауль Кастро, который имел продолжительную беседу с советским послом. В конце беседы он сказал: «Наша позиция такова, что ни в коей мере мы не должны камуфлировать реальное положение вещей и тем самым делать уступки американцам, которые могут легко интерпретировать попытки отрицать наличие бригады – советского учебного центра на Кубе как отказ Кубы и СССР от права создания подобного центра и направления туда воинского персонала. Ведь им давно известно об этой бригаде и меня поражает, что она „недавно обнаружена“. Не следует отказываться от привычного названия» [588]. Рауль Кастро попросил срочно проинформировать об этой позиции кубинцев Москву. Виталий Воротников незамедлительно сообщил об этом в высокие советские инстанции.