Максим Макарычев - Фидель Кастро

На этом же митинге Фидель высказался по поводу казней. «Агентов диктатуры надо расстреливать, потому что даже в Библии говорится, что поднявший меч от меча и погибнет. Их надо расстреливать, потому что те же люди, кто сегодня просит не расстреливать их, через три года начнут просить, чтобы их выпустили на свободу, убеждая нас, что не может быть мира без справедливости. Во имя такого „мира“ и были совершены страшные преступления. – Фидель выдержал небольшую паузу и усилил тональность своей речи. – И я хочу спросить американских конгрессменов, нападающих на нас: что совершили Соединенные Штаты в Хиросиме и Нагасаки? Во имя мира они подвергли атомной бомбардировке два города? Мы не расстреляли ни одного ребенка, ни одной женщины, а вот в Хиросиме и Нагасаки погибло 300 тысяч человек гражданского населения. Во имя чего? Утверждалось, что во имя мира, во имя того, чтобы предотвратить гибель многих американских солдат» [260].

23 января 1959 года Фидель Кастро отправился в свою первую зарубежную поездку в качестве лидера кубинской революции. Путь его лежал в Венесуэлу транзитом через Колумбию, где он пережил много волнующих и трагических минут в 1948 году. Казалось, что все жители колумбийской столицы Боготы высыпали на улицы, ведущие в аэропорт «Сьюдад Либертад» – «Город свободы», чтобы приветствовать кубинских революционеров. Первая заграничная поездка, как первая любовь. Романтичная и захватывающая. Ее назвали «визитом благодарности». Фидель приехал в Каракас поблагодарить венесуэльцев за моральную и материальную поддержку кубинской революции, а заодно и поучаствовать в торжествах по случаю годовщины свержения венесуэльского диктатора Маркоса Переса Хименеса. (В 1958 году представители всех кубинских организаций–участников вооруженной борьбы против режима Батисты встречались с целью объединения именно в Венесуэле. В сентябре того года они собрались в Каракасе и создали Гражданский революционный фронт. Именно тогда главой движения был назначен Мануэль Уррутиа.)

В январе 1959 года произошло еще одно знаменательное событие. Под давлением кубинских властей и общественности американцы были вынуждены вывести с острова свою военную миссию.

Трения между революционерами и правыми буржуазными партиями, представители которых образовали свое правительство еще до того, как Фидель ступил в Гавану 8 января, становились все сильнее. Происходило это по мере того, как Фидель больше вникал в «кабинетные дела». Правительственный кризис разрешился естественным образом, когда премьер–министр Кардона 13 февраля 1959 года демонстративно покинул свой пост. Он подавал в отставку еще 17 января, когда заявил, что не может смириться с существованием параллельной и более авторитетной власти в лице Фиделя. Чуть позже от правительства «откололись» еще несколько колеблющихся представителей буржуазных партий. Кардона уехал в США, где стал одним из самых непримиримых противников Фиделя.

А16 февраля стало историческим днем. На пост премьер–министра Кубы был назначен Фидель Кастро, тем самым получивший возможность лично осуществить радикальные преобразования в стране. В своей программной речи при вступлении в должность Кастро сказал, что путь к обретению свободы только начинается: «Народ должен отдавать себе отчет, что путь, лежащий перед нами, труден и долог, в борьбе наши рубахи не раз взмокнут от пота, и надо об этом не только помнить, но и следить за тем, чтобы не испарился энтузиазм» [261].

Иностранные корреспонденты пытались узнать, к какой из трех групп в правительстве будет больше склоняться Фидель Кастро: к Че и Раулю, которые не скрывали своих коммунистических взглядов, к «умеренным» или к представителям правых партий националистического толка, испытывавшим антипатию к левым и социалистам. Правые и проамериканские газеты не раз намекали на то, что Че Ге–вара и Рауль Кастро являются в правительстве «главными проводниками коммунистического влияния», как бы противопоставляя их Фиделю, которого они еще не решались тронуть.

Фидель Кастро поступил так, как и положено народному лидеру. Он остался над схваткой, с головой погрузившись в сугубо управленческую и административную работу. Он не имел тогда ни личной квартиры, ни даже своего кабинета в правительстве и пользовался, когда это было необходимо, кабинетами своих соратников. Лишь через три месяца после победы, в конце марта Фидель Кастро переселился в район Сьерра–де–Кохимар в Восточной Гаване, где одним из его первых гостей стал тот самый иностранный корреспондент Герберт Мэтьюз, открывший Кастро миру. Он писал в одном из своих репортажей с послереволюционной Кубы: «Дом в Кохимаре наполнен атмосферой счастья, дружбы, открытости. Фидель явно доволен тем, что бежал из роскошных апартаментов в „Гавана–Хилтон“. Для него роскошь лишена всякой привлекательности. Он скучает по Сьерра–Маэстра, по ее лесам, деревням, зелени, духу товарищества и опасности, – все там было так просто и это так далеко сегодня». Мэтьюз, как никто другой из американцев понявший натуру Фиделя, написал удивительно точные слова о нем в том же репортаже: «Те, кто относят Фиделя к какой–то категории, кто судит, восхваляет или осуждает его, выражают не более чем собственные страхи и надежды. Как все романтики, Фидель нарушает рамки всяких классификаций. Пока еще нет тех критериев, по которым можно было бы квалифицировать его» [262].

Легендарный разведчик и будущий советский посол на Кубе Александр Алексеев, прибывший в Гавану 1 октября 1959 года под «журналистской крышей», вспоминал: «Фидель всегда находился в движении. На автомашине, которую он нередко водил сам, на самолете или вертолете, а то и пешком, Фидель перемещался с одного места на другое и начинал беседы с народом. Внезапное появление Фиделя в том или ином населенном пункте никого не удивляло. Народ привык к его манере работы и ждал встреч с ним как большого праздника. <���… > Думаю, что на Кубе нет ни одного населенного пункта, крупного предприятия или сельскохозяйственного кооператива, в котором бы не побывал Фидель. Было известно, что его рабочий день всегда кончался на рассвете» [263].

С народом Фидель разговаривал на простом, понятном рабочему и крестьянину языке, иногда для убедительности вставляя в свою речь цитаты из Библии. Без всякой вычурности объяснял, что новая власть хочет, чтобы у всех были еда, обувь, лекарства и не было «того ада, полного горя, боли и отчаяния, что раньше».

Вступив в должность премьера, Кастро начал создавать органы государственной власти. 7 февраля 1959 года Совет министров Кубы принял так называемый Основной закон, который на самом деле не являлся конституцией.