Александр Ефимов - Над полем боя

Это особенно важно для ведущего. Ведомый должен делать то, что делает ведущий. Ведущему же надо первому прорваться к цели и вывести на нее всю группу. В какой-то момент ему приходится преодолевать психологический барьер, сделать усилие, чтобы решиться ринуться вниз сквозь сплошную пелену разрывов зенитного огня, которую противник зачастую ставил, чтобы заставить нас отказаться от атаки или хотя бы затруднить ее. Летчика на самолете Ил-2 нелегко было заставить отказаться от атаки. Всем своим могучим организмом штурмовик звал в бой, в атаку...

Эффект применения Ил-2 был обычно потрясающим. Стреляя из пушек и пулеметов, ракетных установок, сбрасывая сотни килограммов бомб, Ил-2 сеяли панику в стане врага, уничтожали его живую силу и технику. Вот что говорили о штурмовиках пленные фашистские вояки. Ефрейтор Альфред, взятый в плен 2 июля 1944 года, рассказывал:

- Наша дивизия двигалась на юг по шоссе Могилев - Минск. На лесных дорогах мы подвергались непрерывным атакам штурмовиков, которые производили в наших колоннах ужасное опустошение. Считаю, что до 50 процентов всего личного состава было потеряно от налетов русских самолетов. Все дороги нашего отступления усеяны тысячами разбитых автомашин и повозок, трупами солдат и убитыми лошадьми. Моральное воздействие русской авиации было огромным. При появлении советских самолетов солдаты бросали на дорогах технику в бежали в лес. Разбитые и горевшие танки, самоходки, автомашины создавали на шоссе непреодолимые пробки.

Командир одной немецкой пехотной дивизии, взятый в плен 11 июля 1944 года восточнее Минска, дал следующую оценку действиям нашей авиации:

- В настоящих операциях русских войск и в успехе авиация сыграла первостепенную роль. Она повлияла на ход всей кампании на данном участке фронта. Применявшиеся в большом количестве самолеты-штурмовики явились эффективным средством, нарушившим планомерный отход наших войск на новые оборонительные рубежи. Расстроив нормальное движение отходящих колонн и вызвав панику, русская авиация не дала возможности нашим войскам оказать организованное сопротивление на таком мощном естественном рубеже, как река Березина. Наше командование было бессильно бороться с таким превосходством в воздухе.

Огневая мощь нашего Ил-2 была особенно необходима для борьбы с танками. С первых дней войны, когда противник имел значительное численное преимущество, наши наземные войска, напрягая все силы, в неравном единоборстве уничтожали танки врага из противотанковых ружей, гранатами, бутылками с горючей смесью, орудиями прямой наводки. Все эти средства применялись непосредственно на поле боя, а штурмовики уничтожали танки противника ударами с воздуха еще далеко за линией фронта: в железнодорожных эшелонах, в районах погрузки и сосредоточения, на марше и в предбоевых порядках.

Еще при нашем контрнаступлении под Москвой особенно досталось от краснозвездных штурмовиков танковым соединениям генерала Гудериана. Одна только наша штурмовая дивизия за три месяца боев под Москвой уничтожила сотни танков противника.

К моменту начала боев на Курской дуге у нас в массовом количестве появились противотанковые авиационные бомбы кумулятивного действия, способные пробивать самую толстую танковую броню. ПТАБы мы сбрасывали на новейшие танки и самоходные установки врага, о неуязвимости которых особенно громко кричали гитлеровцы. Под ударами ПТАБов, сброшенных штурмовиками, горели хваленые "тигры", "пантеры" и "фердинанды" - тогдашние новинки гитлеровского вермахта. Горели под Курском и Орлом, в Белоруссии и Польше, под Будапештом и Берлином.

Наши наземные войска, используя результаты ударов штурмовиков, переходили в наступление, срывали контрудары противника и успешно преследовали его.

В битве за освобождение Белоруссии штурмовики особенно хорошо проявили себя при преследовании и разгроме фашистских войск, отступавших через Березину. После каждого удара "илов" на месте штурмовки оставались горы разбитой вражеской техники. Бывший командующий 4-й немецкой армией Курт Типпельскирх с ужасом вспоминал это паническое отступление: "Непрерывные налеты авиации противника причиняли тяжелые потери... вызывали бесконечные заторы среди отступающих колонн. Русские штурмовики то и дело разрушали мосты у Березины, после чего на восточном берегу всякий раз образовывалось огромное скопление машин..."

Высокие огневые возможности самолетов Ил-2 позволяли штурмовикам не только вести успешную борьбу с живой силой, танками и артиллерией противника, но и уничтожать такие особо прочные цели, как бронепоезда.

Начиная с 1943 года штурмовики наряду с действиями на поле боя чаще стали применяться для ударов по объектам в тылу противника. Одной из самых трудных задач были удары по аэродромам. Стоит только вспомнить действия нашей 233-й штурмовой авиационной дивизии по аэродрому Шаталово и другим аэродромам. Таких примеров за годы войны было немало. Это позволило уничтожать авиацию противника не только в воздухе, но и на земле. Штурмовик Ил-2 активно участвовал и в выполнении такой важнейшей задачи, как завоевание господства в воздухе.

Сочетание высоких летных качеств с необычайной живучестью и неприхотливостью самолета было великолепно. В одном из боевых вылетов самолет-штурмовик был подбит огнем зенитной артиллерии. Летчику удалось посадить его на передовой. Пока он добывал танк у своих, чтобы отбуксировать самолет подальше от противника, тот открыл по штурмовику огонь из минометов. Когда летчик все же подогнал бронированную машину к самолету, он представлял собой весьма печальное зрелище: одна плоскость оторвана, винт отбит, мотор поврежден, кабина изуродована, другая плоскость, фюзеляж и хвостовое оперение были буквально изрешечены осколками мин, а самолет лежал, уткнувшись в землю. Естественно, ни о какой буксировке его не могло быть и речи, тем более что противник вновь открыл интенсивный минометный огонь.

С сожалением распрощался летчик со своим боевым другом и возвратился в полк. Теперь ему, как "безлошадному", лишь изредка приходилось летать на чужих самолетах. Наше наступление продолжалось. И каково же было удивление летчика, когда однажды он увидел в своем ранее пустовавшем капонире нечто похожее на самолет: остатки планера без крыльев, хвоста, кабины и двигателя. Еще больше он удивился задаче, которая была поставлена техническому составу командиром полка,- отремонтировать самолет!

Эта задача была выполнена нашими авиационными техниками. Наполовину составленный из запасных частей, штурмовик стал тяжеловат в управлении, не так маневрен, как новый, однако летал исправно. В боях он получил еще несколько сот пробоин, был весь в заплатах, но летчик потом сделал на нем немало вылетов.