Отто ШТРАССЕР - ГИТЛЕР И Я

Как бы предвидя будущее, я назвал свою новую газету «Черный отправитель». Я написал три памфлета, тысячи копий которых были отправлены в Берлин: «Надолго ли Гитлер?», «Вторая революция на марше» и «Марксизм мертв, а социализм живет».

Но я не учел существования начальника венской полиции Штайнхаусла, который был агентом гестапо и получал деньги от Гитлера.

Австрийские нацисты, находившиеся на содержании у Берлина, провели серию террористических актов. Они взрывали бомбы, пускали под откос поезда, грабили еврейские магазины и взрывали бомбы со слезоточивым газом в театрах и кино.

Шеф полиции заставлял работать своих людей до изнеможения, но это не приносило результатов. Пресса была в недоумении. Преступники всегда бесследно исчезали, и это ставило в тупик полицию и газеты.

Между тем сами жители Австрии открыто обвиняли в совершении этих преступлений нацистов. На этом фоне поведение официальных властей выглядело более чем подозрительно.

Вскоре стало ясно, что нормальная работа в Вене невозможна. Я решил съездить в Прагу, чтобы разведать там обстановку.

Я вернулся оттуда через два дня. Было довольно поздно, и я отправился прямо домой, но оказалось, что я не могу отпереть замок своим ключом.

- Приходила полиция и арестовала несколько человек, - сообщил мне по секрету портье. - Они взяли вашу кузину и, я думаю, вернутся за вами.

- Если моя кузина вернется, - сказал я, - скажите ей, что я буду ждать ее в своем любимом кафе.

Я отправился в кафе и сел за свой обычный столик. Я заказал кофе со взбитыми сливками и попросил принести вечерние газеты. Оплатив счет, я остался с пятьюдесятью грошами (это приблизительно четыре пенса).

Официант принес мне несколько газет. Мне бросилась в глаза заметка, набранная жирным шрифтом. Ее содержание было потрясающим: «Вчера, 4 июля, полиция наконец нашла преступника, виновного во взрывах бомб. Им оказался глава «Черного фронта» Отто Штрассер. Арестованы семнадцать мужчин и две женщины. К несчастью, самому Отто Штрассеру удалось скрыться».

Здесь не было ни слова правды. И я, и мои друзья были невиновны. Однако я оказался в ловушке.

В мгновение ока мне стала ясна ситуация в Австрии и мое собственное положение.

Год спустя, когда Штайнхаусл был отправлен в тюрьму за участие в убийстве канцлера Австрии Энгельберта Дольфуса, и позднее, когда он был приговорен к десяти годам заключения, я вспоминал вечер 5 июля 1933 года, когда я сидел в венском кафе, и меня озарила догадка, вернее, предчувствие.

Конечно, после аншлюса Штайнхаусл был освобожден нацистами и восстановлен в должности начальника полиции. Но он был настолько ненавидим австрийцами, что его убили в ноябре 1939 года во время столкновения между венскими штурмовиками и полицией.

Между тем я оказался в опасном положении. Я не мог вернуться домой, не мог пойти в отель с пятьюдесятью грошами в кармане. Единственное, что я мог сделать, - это уехать как можно скорее в Прагу.

Ночь я провел на улице под проливным дождем. Утром мне удалось наскрести немного денег. Я отправился на вокзал. При въезде в Австрию я воспользовался фальшивым паспортом, выписанным на имя инженера Хофмана, ставшее теперь слишком известным. Две недели спустя мои соратники из «Черного фронта» достали мне другой паспорт. С ним я без труда пересек чешскую границу. Но в венской тюрьме остались девятнадцать моих друзей, которые были освобождены оттуда лишь через год, когда вина Штайнхаусла стала доказательством их невиновности.

И снова мне приходилось начинать все с начала - с новым именем, в новом городе и новой стране. Я больше не был ни Отто Штрассером, ни инженером Хофманом. Я был человеком без прошлого, и в Праге поначалу возникли проблемы с установлением моей личности. А на хвосте у меня по-прежнему висело гестапо.

Три месяца моей жизни в Чехии прошли относительно спокойно, и я уже начал чувствовать себя в безопасности. Но однажды утром я был внезапно разбужен квартирной хозяйкой.

- Полиция! Полиция! Они ищут вас!

Я не мог удержаться от смеха, слыша ее забавный чешский акцент. Меня разбудили так неожиданно, что мне понадобилось несколько минут, чтобы взять себя руки.

В комнату вошли двое полицейских и сразу обрушили на меня целый поток непонятных чешских слов.

- Извините, господа, но, во-первых, скажите, кто вы такие, а во-вторых, не могли бы вы говорить по-немецки?

Они предъявили мне свои полицейские жетоны и спросили; не являюсь ли я инженером Хофманом.

Это было имя, под которым я жил в Австрии. Я улыбнулся.

- Нет, господа, боюсь, что я не знаю этого человека. Мне кажется, он недавно умер.

- Ваши документы, пожалуйста.

Я показал свой паспорт, который был в полном порядке. В нем даже стояла специальная виза, без которой немцы с недавних пор не могли выезжать за границу.

Двое полицейских держали меня под прицелом своих револьверов. Они тщательно изучили мой паспорт и теперь казались несколько растерянными.

Один из них стал обыскивать шкаф и стол, а другой перевернул вверх дном весь мой гардероб. Они конфисковали мой револьвер, громко объяснив по-немецки, что иметь подобное оружие запрещено.

Вернув мне паспорт, они вышли, хлопнув дверью и ругаясь.

Тут же в комнату вошла моя квартирная хозяйка.

- Перед домом стояли еще двое полицейских. Они уже уехали, но выглядели очень сердитыми.

Около полудня я обратился к начальнику политического отдела полиции господину Бенде, чтобы пожаловаться на грубое обращение со стороны его сотрудников.

- Зачем было посылать машину с четырьмя вооруженными полицейскими? - спросил я его. - Вы же прекрасно меня знаете.

Бенда посмотрел на меня с удивлением.

- Вы, вероятно, ошибаетесь, - сказал он. - У нас нет машины.

Вскоре он позвонил мне.

- Пожалуйста, немедленно приезжайте, - сказал он, - и возьмите с собой вашу квартирную хозяйку. Мы хотим допросить ее. Полиция не отдавала никаких распоряжений относительно вас.

Моя хозяйка оказалась очень говорливой. На своем родном языке она болтала без умолку.

От нее мы узнали номер машины, подъехавшей к дому - ПА, белые буквы были написаны на черном фоне. Чешские же номера выглядели иначе - черные буквы на белом фоне. Это доказывало, что машина приехала из Германии, скорее всего из Мюнхена.

- Конечно! - воскликнула эта замечательная женщина, которой это разоблачение открыло новые горизонты для красноречия. - Мужчины, стоявшие снаружи, говорили по-немецки, а когда двое других мужчин вышли из дома, они бросили на землю большой кусок ваты и с яростью растоптали его. Он него шел такой странный запах... Я даже представить себе не могу, что это было.

При осмотре места происшествия кусок ваты был обнаружен, однако запах за это время испарился.