Геннадий Матвеев - Пилсудский

Назначая Свитальского премьер-министром, Пилсудский как бы временно передавал ему часть своих оперативных руководящих функций в правящем лагере. Включение в состав кабинета шести военных было воспринято в обществе как свидетельство желания режима ужесточить политику в отношении оппозиции. Но сразу же показать сейму свою силу у правительства не было возможности, поскольку парламент, приняв закон о государственном бюджете, был до осени распущен на каникулы. Чтобы кабинет и лагерь санации в целом не расхолаживались, Пилсудский на встрече со Свитальским 21 апреля 1929 года указал на важность борьбы с левыми для упрочения позиций Беспартийного блока. Он также подчеркнул, что главное сейчас – это пропаганда, направленная на подрыв авторитета сейма.

Уже на следующий день Свитальский провел совещание со Славеком, Пристором, Славой-Складковским, Беком и Матушевским, первым пунктом которого был вопрос о пропагандистской деятельности Беспартийного блока. И если накануне Пилсудский давал поручение премьеру, то теперь в этой роли выступал глава кабинета. Он заявил, что, поскольку в данный момент сейм и пресса не критикуют правительство, у него «нет повода лезть на стенку. Но зато сейчас может начать свой пропагандистский марш ББ. Темой пропаганды для ББ могут быть нападки на сейм, в частности, потому, что это беспокоит правительство, затем конституционный вопрос...» [243]. Фактически это был приказ руководителю сеймовой фракции Беспартийного блока Славеку ближе всех других стоявшему к маршалу. Совершенно очевидно, если бы Пилсудский 21 апреля имел в виду только ББ, то он пригласил бы к себе его лидера. Этот пример очень важен для понимания механизма функционирования режима санации. Совершенно очевидно, что никто, не считая Пилсудского, не имел жестко закрепленного места в иерархии. Следующим за вождем был тот, через кого маршал передавал свои приказы и инструкции.

Создание «правительства полковников» и отсутствие с его стороны каких-то нападок на парламент, с одной стороны, не могли не породить у сейма убеждения, что его скоро распустят. С другой – левая часть сейма не исключала возможности договориться с правительственным лагерем о взаимодействии. Теряясь в догадках относительно будущих шагов режима, доверительные контакты с премьером и даже с Пилсудский попытались установить руководители ППС. В первой половине мая к Свитальскому с просьбой о неофициальной встрече обратились видные деятели ППС Томаш Арцишевский и Мечислав Недзялковский. 24 июня в Бельведере Пилсудский принял по его просьбе Дашиньского, который выступал не как маршал сейма, а как один из лидеров ППС. Эта встреча подтвердила точность наблюдения Пилсудского, что новый сейм «не утратил амбиций правления» [244]. По словам диктатора, Дашиньский предложил сформировать устойчивое парламентское большинство в составе Беспартийного блока, ППС и крестьянских партий. Акция Дашиньского свидетельствовала о его полном непонимании сути режима, не собиравшегося идти ни на какие коалиционные соглашения, связанные с торгом, уступками, компромиссами. Ответ Пилсудского был совершенно предсказуемым: «...Не будучи главой кабинета, я предпочитаю этот разговор переадресовать премьеру, г-ну Свитальскому, полагая, что он может лучше, чем я, заняться этим вопросом, а относительно Беспартийного блока я посоветовал ему пойти естественным путем – к председателю этого клуба г-ну Славеку» [245]. Ответ диктатора полностью подтверждал зафиксированное 12 февраля 1929 года наблюдение Свитальского, что комендант не желает договариваться с сеймом. О непримиримом отношении Пилсудского к парламенту свидетельствовало и его выступление 26 июня перед государственным трибуналом по делу Чеховича, выдержанное в весьма грубой форме.

Но на досрочный роспуск сейма Пилсудский по-прежнему не решался. Как всякий много переживший человек и опытный политик, он не мог не понимать, что в результате возникнет совершенно новая политическая реальность, точные контуры которой предсказать невозможно, если не провести солидной предварительной подготовки. В этом он убеждал и своих сторонников, полагавших, что сейм настолько слаб, что его можно без всяких проблем распустить. Официально с Пилсудским солидаризировались его ближайшие политические помощники. Об этом свидетельствует, например, выступление премьера Свитальского 30 апреля 1929 года на обеде с группой сенаторов от Беспартийного блока. Он высказался против роспуска сейма и октроирования конституции, поскольку общественное мнение неустойчиво: сегодня оно за роспуск, а завтра качнется в другую сторону и всю вину возложит на режим. Поэтому лучше действовать не спеша, естественным путем внедряя новые формы политической жизни.

О том, что в действительности Свитальский был настроен по-иному, указывает совещание у Пилсудского 1 июля 1929 года с участием премьера, Славека и Пристора. На вопрос маршала, проводить ли решительную схватку с сеймом в текущем году или отложить на более поздний срок, все три его ближайших соратника высказались за первый сценарий, причем считали, что это нужно сделать как можно скорее. Но Пилсудский с ними не согласился. Вот его окончательное мнение, озвученное на одной из встреч со Свитальским и Славеком: «Комендант считает, что, несмотря на глупое польское общество, которое хотело бы или немедленного роспуска сейма, или октроирования конституции, проводимая комендантом политика в отношении сейма, заключающаяся в том, что есть сейм и нет этого сейма, что конституционные принципы не нарушаются, дает Польше большие плюсы в международных отношениях» [246].

Для более решительной атаки на сейм Пилсудскому был нужен основательный повод. Он считал, что его может дать только скандал вокруг конституционного вопроса, который должны спровоцировать Беспартийный блок и правительство во время бюджетной сессии парламента. Готовиться к сессии Пилсудский начал уже в мае 1929 года. В самом общем виде его план действий выглядел следующим образом: созвать сессию сейма в самый поздний из дозволенных конституцией сроков, внести на рассмотрение краткий вариант бюджета, а затем без промедления отложить заседания на месяц под предлогом, что правительство только в декабре сможет подсчитать государственные доходы и расходы. Работу сейма возобновить не ранее середины января и в это время предложить ему начать обсуждение вопроса об изменениях в конституции. Одним словом, поставить конституционный вопрос в центр внутренней политики. Пилсудский также должен был включиться в борьбу и помочь делу своими выступлениями в печати на тему конституции.

На совещании 1 июля с участием Свитальского, Славека и Пристора Пилсудский дополнил этот план соображениями относительно создания условий для роспуска сейма. С этой целью Славеку надлежало пригласить сеймовые партии к обмену мнениями по конституционному вопросу. В момент, когда эти переговоры провалятся, ББ должен решительно заявить в сейме, что больше не позволит откладывать ревизию конституции. Это и станет моментом, когда можно будет пойти на роспуск сейма. Чуть позже появилась мысль, что для введения оппозиции в заблуждение относительно истинных планов режима Свитальский должен пригласить сеймовые клубы на совещание по бюджету с участием Пилсудского. Суть интриги была следующая: показать обществу, что режим хочет сотрудничать с сеймом, а тот противится, потому что не заботится об интересах государства и общества.