Геннадий Матвеев - Пилсудский

Думается, что в основе отказа Пилсудского от работы в ЦРК новой партии лежал более сложный комплекс причин. К этому времени стало ясно, что ни революция в Царстве Польском, ни действия Боевой организации ППС не всколыхнули общественное мнение на Западе до такой степени, чтобы оно заставило правительства великих держав поставить польский вопрос на международной арене. Следовательно, не было ни малейшей надежды, что это удастся сделать с помощью более слабой партии и к тому же в условиях отлива революционной волны.

Надо было искать другие пути все к той же промежуточной цели, как он считал, единственно ведущей к решению основной стратегической задачи его жизни – восстановлению независимости Польши [58]. К тому же игнорирование австрийским Генеральным штабом предложения о сотрудничестве снижало в глазах Пилсудского значение партии. Участие в ее руководящем органе имело бы для него значение лишь в случае иного ответа австрийцев, о чем опять-таки свидетельствует его вхождение в состав ЦРК в 1909 году, когда сотрудничество с Веной было налажено.

Заметим, что раскол ППС был в определенном смысле выгоден Пилсудскому. Наконец-то он приобрел никем и ничем не ограниченную власть над Боевой организацией, большая часть членов которой поддержали «фраков», а тем самым и возможность беспрепятственной реализации своего плана развертывания партизанской войны с правительством. Однако очень скоро выяснилось, что имевшихся в его распоряжении сил явно недостаточно для осуществления разработанной им тактики групповых действий, в которой нетрудно проследить влияние известного принципа «коллективного террора» Михаила Бакунина. Активность пролетариата неуклонно шла на убыль, рабочих все сложнее было мобилизовать даже на экономические акции, не говоря уже о политических.

Немалая часть общества, взгляды которой выражали национальные демократы Дмовского, была против дальнейшего сохранения напряженности в Царстве Польском, желала воспользоваться в полной мере вырванными у самодержавия политическими уступками, покончить с широко распространившимся во время революции бандитизмом. Организуемые национальными демократами боевые группы выслеживали и убивали боевиков ППС. Не бездействовали и силы правопорядка. Были арестованы и казнены многие, как бы сейчас сказали, «полевые командиры», в том числе легендарные в рядах ППС Генрик Барон и Юзеф Монтвил-Мирецкий. Очень скоро пришлось отказаться от тактики групповых действий и вновь перейти к индивидуальному террору. Не дали результата предпринятые усилия по созданию рабочей милиции в промышленных центрах Царства Польского, и в конце 1907 года от них пришлось отказаться сначала в Лодзи, а затем и в Домбровском бассейне. План развертывания партизанской войны провалился.

Провал надежд на мобилизацию общества на борьбу за освобождение Царства Польского из-под власти Российской империи с помощью Боевой организации подтолкнул Пилсудского к мысли о создании новой структуры для той же цели. Отныне помогать полякам должны были военизированные формирования не классового, а общенационального характера. Начинать их создание следовало не в Царстве Польском, где для этого не было условий, а в Галиции, давно уже освоенной ППС в качестве тыловой базы. Помимо «крулевяков» (выходцев из Царства Польского) в них могли бы участвовать и поляки-добровольцы из Австро-Венгрии. Именно это имели в виду Пилсудский и Йодко-Наркевич 29 сентября 1906 года на встрече с полковником Каником, когда просили содействия Вены в приобретении оружия, толерантного отношения к тайным складам оружия и партийным агентам в Галиции, «неприменения репрессий к австрийским резервистам, которые участвовали бы в борьбе с Россией, и к революционерам в случае возможной интервенции нашей монархии» [59].

Несомненно, у Пилсудского в 1906 году были лишь самые общие наметки плана будущих действий. Над их конкретизацией он будет работать несколько последующих лет. Так, 1 декабря 1907 года он писал Йодко-Наркевичу: «Сейчас я работаю над двумя вещами: а) получением монеты как учредительного капитала на будущее и б) агитацией, как я ее называю, военной, то есть агитацией в пользу обучения и подготовки к боевым задачам революции. Я боялся, что это будет выглядеть смешным, но, к моему великому удивлению, я нахожу людей, охотно об этих вещах слушающих. Если бы у меня эти две вещи получились хотя бы частично – в первом случае я для себя определил минимум 300 тыс., во втором – формирование в итоге хотя бы определенного направления мысли и интереса к этому вопросу у молодежи и людей – я был бы весьма доволен. Тогда бы я мог спокойно работать над созданием чего-то более отвечающего целям, чем нынешняя Боевая организация» [60]. Совершенно очевидно, что к концу 1907 года идея еще находилась на стадии проверки ее восприятия соратниками, и результат его удовлетворил.

Одновременно начался активный поиск финансовых средств, без которых не было возможности не то что осуществить задуманный план, но и оплачивать текущие расходы партии и боевой организации. Японские субсидии позволили Пилсудскому закупить на Западе и перебросить в Галицию и Царство Польское тысячи единиц огнестрельного оружия. К тому же на эти деньги жили он сам и его ближайшие сотрудники. После окончания войны японский Генеральный штаб прекратил финансирование группы Пилсудского. Деньгами, поступавшими от «эксов», а также членов и сторонников ППС, распоряжался ЦРК. Принимая во внимание масштабы деятельности партии, необходимость содержать достаточно большой штат профессиональных революционеров, оказывать помощь арестованным и их семьям, этих средств было немного.

Как упоминалось выше, уже в сентябре 1906 года Пилсудский попытался найти нового спонсора в лице австрийского военного ведомства, но тогда его инициатива не встретила желательного отклика. На первый взгляд беседа с полковником Каником кончилась безрезультатно. В действительности же, как показало время, все выглядело не так уж и плохо. О содержании беседы и сделанных польскими собеседниками предложениях, прежде всего разведывательного характера, был подробно проинформирован начальник австрийского Генерального штаба. Тем самым Пилсудский попал в поле зрения австрийских военных самого высокого ранга. Но поскольку война с Россией была в то время для Австро-Венгрии далекой перспективой, им незачем было давать немедленный положительный ответ. К тому же бюджет австрийской военной разведки составлял в то время 120 тысяч крон, а приобретение только карабинов для 70 тысяч членов ППС, как того хотел Пилсудский, обошлось бы более чем в 600 тысяч крон [61].

Скорее всего, Пилсудский надеялся, что отказ Вены от сотрудничества не окончателен, тем более что без взаимодействия с австрийской военной разведкой он не мог рассчитывать на свободу действий в Галиции. В ноябре 1907 года последовала новая попытка, правда, через посредника, наладить сотрудничество с армией Габсбургов. На этот раз на нее последовал ответ самого начальника Генерального штаба генерала Конрада фон Гетцендорфа, на первый взгляд отрицательный. Он сводился к тому, что ни военный министр, ни начальник Генерального штаба не могут принять «какой-либо партийный орган», тем более что «к целям Польской социалистической партии относится, вероятно, антимилитаризм, который хотя и обращен в первую очередь против России, мог бы распространиться и на нашу территорию». По мнению Р. Сьвентека, такой ответ мог быть воспринят Пилсудским как призыв австрийцев перестроить ППС в военизированное движение, после чего можно было бы налаживать сотрудничество. Кроме того, австрийским военным напомнили о существовании антирусски настроенной польской партии, с помощью которой, помимо всего прочего, можно было бы установить контроль над национальным польским движением в Австро-Венгрии [62].