Геннадий Матвеев - Пилсудский

В начале 1914 года казалось, что наметившийся в 1913-м кризис в лагере сторонников активных форм борьбы за независимость Царства Польского удалось преодолеть. Однако развитие событий очень скоро показало непрочность достигнутого Пилсудским успеха. В феврале разразился скандал, спровоцированный финансовой нечистоплотностью секретаря Комиссии конфедерированных партий Йодко-Наркевича, известного своей любовью к красивой жизни. Дело, инициированное Тетмайером, до недавнего времени тесно сотрудничавшим с группой Пилсудского, было передано в суд. В конечном счете по взаимной договоренности сторон скандал был замят, но давний соратник Йодко вынужден был уйти со всех своих постов. Для Пилсудского это был серьезный удар. Из игры был выведен один из его ближайших друзей, посвященный в операции «Вечер» и «Осведомитель "Р"».

Еще более сильный удар по позициям Пилсудского был нанесен с совершенно неожиданной стороны. В апреле Галицию посетили эмиссары американской Полонии, проверявшие порядок использования денежных средств, поступавших в Польскую военную казну из США. Контролерами оказались сторонники национальных демократов. Несмотря на все старания Славека, Пилсудского, Сокольницкого, Василевского доказать, что американские средства расходуются безупречно, выводы проверяющих оказались для Главного коменданта неблагоприятными. По результатам отчета контролеров американский Комитет национальной обороны в июне 1914 года решил производить сбор средств не вообще для ПВК, а для каждой из отдельных организаций в Галиции. Насчитывавшие около семи тысяч человек стрелковые организации не могли больше претендовать на львиную долю американских средств. Это не только лишало смысла существование этой структуры, но и обеспечивало Польским стрелковым дружинам финансовую независимость от ПВК. С этого момента участие в Комиссии конфедерированных партий перестало их интересовать. В мае 1914 года Польские стрелковые дружины, которые по численности своих рядов быстро догоняли Стрелковый союз (5 тысяч членов в июле и 6 тысяч спустя месяц против 7 тысяч у Пилсудского), порвали с Комиссией конфедерированных партий и Польской военной казной.

В мае 1914 года Комиссию конфедерированных партий покинул Национальный рабочий союз. И хотя большинство партий осталось в составе Комиссии, она утратила характер единого политического представительства сторонников освобождения Царства Польского из-под русского господства, созданием которого Пилсудский занимался все послереволюционные годы. Более того, теперь она, если не считать ППС, в основном представляла польские партии из Галиции. А ведь цели своей борьбы комиссия не меняла.

В июне 1914 года появилась еще одна угроза планам Пилсудского. Военное министерство Австро-Венгрии, не питавшее доверия к находившимся под влиянием национальных демократов военизированным организациям, предложило включить все польские стрелковые формирования в состав австрийского государственного стрелкового союза. И хотя эта инициатива не нашла у поляков поддержки, Пилсудский не мог не понимать, что австрийские власти рано или поздно доведут задуманную унификацию до конца. В этом случае у Стрелкового союза даже теоретически не оставалось бы возможности стать зародышем будущей самостоятельной польской армии. Политическому проекту Пилсудского, на разработку и осуществление которого ушло почти шесть лет, грозил провал.

Ко всему прочему, Пилсудскому никак не удавалось придать своему взаимодействию с австрийской военной разведкой политический характер. Австрийцы охотно использовали возможности Пилсудского в сфере контрразведки. Как отмечает Р. Сьвентек, большинство русских шпионов в Галиции были разоблачены при самом активном участии людей Пилсудского. В 1914 году, по договоренности с Рыбаком, стал издаваться журнал «Стшелец» («Стрелок»). На его страницах, в частности, была напечатана подробная инструкция по организации диверсий, после ознакомления с которой любой человек, не имевший специальной подготовки, мог взорвать, например, железнодорожный мост. Велся, хотя и не очень активно, сбор разведывательной информации, которая затем передавалась все тому же Рыбаку.

В начале лета 1914 года будущее проекта Пилсудского оказалось под большим вопросом, а две ничем не завершившиеся военные тревоги в Европе несколько притупили остроту восприятия им происходящих событий. В результате он не сразу понял значение случившегося в Сараево 28 июня 1914 года покушения на наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. На этот раз действия Пилсудского ничем не напоминали ту лихорадочную активность, которую он проявлял в 1908 и 1912 годах. По воспоминаниям Славека, Пилсудский и после рокового выстрела Гаврилы Принципа полагал, что сараевское покушение не повлечет за собой каких-либо международных последствий, а Вена и на этот раз не отважится на решительные действия [107]. Свидетельство Славека подтверждается, в частности, тем, что участники проходившего 27 – 28 июня съезда Главного совета САБ и офицеров стрелковых союзов, узнав о покушении на наследника престола, не озаботились мобилизацией движения, а спокойно разъехались по домам.

Серьезность ситуации стала понятна Пилсудскому, видимо, лишь в середине июля 1914 года. По мнению П. Самуся, примерно 18 июля он встретился с Юзефом Рыбаком, к тому времени уже капитаном, руководителем разведывательного центра в Кракове и одновременно начальником оперативного отдела 1-го армейского корпуса. Тот потребовал незамедлительно начать подготовку к проведению не только разведывательных действий, но и диверсий на территории Царства Польского, то есть мероприятий, предписанных соглашениями между Пилсудским и Рыбаком только на случай войны.

20 июля австрийская разведка получила первую информацию о призыве резервистов в русские приграничные части и концентрации в Царстве Польском кавалерийских корпусов. На следующий день из Вены поступил приказ разведывательным центрам в Кракове, Львове и Перемышле ввести повышенную готовность и начать переброску в Россию взрывчатки для проведения диверсий. Кроме того, 20 июля Рыбак получил от Генерального штаба новое задание. По словам Р. Сьвентека, ему был поручен оперативный надзор над стрелковыми организациями в Галиции, а П. Самусь говорит о том, что Рыбаку вменили в обязанности формирование польских воинских частей – легионов. Несомненно, что таким путем австрийцы пытались обойти одну из норм международного права, запрещавшую призыв в армию жителей оккупированной территории. Иное дело легионы, то есть добровольческие формирования, участники которых на свой страх и риск решаются служить врагам той страны, гражданами которой они являются. Самусь также утверждает, что Рыбак сообщил о своем назначении и плане создания легионов Пилсудскому и Славеку. Он не просто хотел опереться на них при выполнении поручения, а планировал кандидатуру Пилсудского на должность коменданта (командира) легионов [108].