Мартин Бут - Жизнь мага. Алистер Кроули

Покинув Болескин 6 мая и прихватив с собой своё личное альпинистское снаряжение, Кроули через шесть дней сел на пассажирский лайнер компании Р & Q «Мармора». Он сделал остановку в Каире и 9 июня прибыл в Бомбей. Добравшись поездом до Калькутты, Кроули навестил Эдварда Торнтона и направился на север, в Дарджилинг. Путешествие привело его в приподнятое состояние духа, и в автобиографии он описывал свою дорогу в стиле бывалого путешественника.

Путешествие началось, как он писал,

с однообразной тряской дороги по абсолютно плоской бенгальской равнине, и вдруг, доехав до Сара-Гат, мы неожиданно очутились на берегу Ганга. Мне уже доводилось видеть эту реку, выше по течению, и там она не представляла собой ничего особенного, но здесь она, мощно разлившись, текла через бескрайнюю пустошь. Был закат, и мутная вода отсвечивала агрессивными красными и оранжевыми бликами. Зловещий медный блеск можно было видеть на спокойной поверхности реки. Её ширина уже сама по себе наводила ужас; она походила на адскую реку. Она простиралась далеко и вправо и влево. В обе стороны ничто не закрывало горизонта. Пустынные воды реки напоминали об океане, но безбрежность открытого моря обычно подразумевает ощущение свободы. Но эта река навевала мысли о тщете и горькой зависимости. Ветра не было, и от Ганга исходил запах разложения. И это было не просто зловоние гниющих растений. Казалось, что разлагается сама земля. Прежде мне не доводилось наблюдать более фантастического и более ужасающего зрелища.

Кроули пересёк Ганг на пароходе, где ему подали отвратительный ужин, и продолжил путешествие в поезде, который шёл вдоль противоположного берега реки. Наконец,

добравшись до подножия гор, путешественник пересаживается на игрушечную железную дорогу, которая взбирается на шесть тысяч с лишним футов вверх до самого Дарджилинга, прихотливо извиваясь и петляя по пути. Подъём происходит быстро; пейзаж постепенно меняется; у путешественника появляется возможность оценить ландшафт страны в целом. Тропическая растительность вокруг необыкновенно пышна и разнообразна. Появление прохлады и тени, влажность воздуха воодушевляют, и мысль о том, что это Тераи, самое заражённое лихорадкой место во всём мире, вызывает шок. К обеду характер растительности значительно меняется. Смешанная природа долин сменяется бодрящим горным пейзажем, но вскоре он скрывается из вида. Вы попадаете в область практически непрекращающегося тумана. На улице тепло, и всё же вас пробирает до костей. Вас охватывает радость, когда вы выходите из поезда на горном гребне в Гуме и обнаруживаете, что поезд начинает спускаться. Это значит, что вы подъезжаете к Дарджилингу.

Приближаясь к пункту назначения, Кроули бросил первый взгляд на гору, которую надеялся покорить, «она выглядела бледно-розовой, бледно-голубой и ярко-белой в рассветных лучах».

Сам Дарджилинг не произвёл на Кроули впечатления. Он обратил внимание разве что на то, что кули были способны переносить тяжёлые грузы — одна молодая женщина донесла его огромный пароходный кофр от вокзала до гостиницы «Вудлендс», где у него был забронирован номер. Но вряд ли что-то ещё могло его здесь порадовать. В городе повсюду витал запах плесени. Если какую-нибудь кожаную вещь оставляли на ночь на улице, к утру она покрывалась зелёным налётом. Большинство местных жителей, как казалось Кроули, составляли «потрёпанные модницы, которых никто не берёт замуж». Это место «кишело молодыми девушками, для которых игра на пианино была единственным способом найти мужа. Но естественно, что при таком климате, пианино не могло оставаться настроенным и пяти минут, даже если кому-то удавалось его настроить». Гостиница была убогой, а еда «такой же заплесневелой, как и местные девушки». От тумана, смешанного с дымом, у Кроули начался кашель, а от влажности — ревматизм. Однако местные власти с готовностью оказывали ему разного рода содействие. Он посетил церемонию масонской ложи и познакомился там с человеком, который впоследствии имел для него значение и оказался ему полезен.

Майор Уайт, транспортный служащий, договорился о том, чтобы 8 тысяч фунтов экспедиционного оборудования и припасов были принесены к подножию ледника Ялунг, однако некоторая часть этого груза была разворована по дороге. Белуджи, как отмечал Кроули, были не такими надёжными и преданными, как кашмирцы, услугами которых он пользовался на К2 и большое количество которых постарался выписать в Непал для участия в новой экспедиции.

Переехав из отеля «Вудлендс» в отель «Драм Друид», Кроули повстречался с итальянцем-управляющим по имени Алцести Риго де Риги, который предложил себя для участия в экспедиции в качестве надсмотрщика за перевозкой припасов и оборудования. Кроули принял предложение. Де Риги умел говорить на языках непали и хинди, а также на тибетском языке, но он никогда не занимался альпинизмом. Как Кроули, так и де Риги предстояло горько пожалеть об этом.

В течение первых трёх недель пребывания Кроули в Дарджилинге город был окутан туманом. Кроме того, всё это время периодически шёл дождь. Наконец 9 июля прояснилось, и Кроули изучил Канченджангу в бинокль, придя к выводу, что её вершины «легко будет достичь, если начинать подъём от седловины, расположенной с западной стороны горы, добраться же до седловины, без сомнения, не составит никакого труда». Трудно было бы быть более далёким от истины. Через четыре дня Кроу-ли вернулся в Калькутту, чтобы докупить кое-что из запасов, не учтённых Гийярмо по причине (как думал Кроули) его жадности. В Калькутте Кроули получил от Гийярмо телеграфное сообщение о том, что он вместе с остальными членами экспедиции потерпел кораблекрушение на Красном море.

Наконец 31 июля все участники экспедиции собрались в Дарджилинге. Гийярмо привёз с собой лишь двоих альпинистов. Первым из них оказался Алексис Паш, 31-летний швейцарец, лейтенант кавалерии; вторым — также офицер швейцарской армии, Шарль Реймон. Оба они были опытными альпийскими скалолазами. Кроули нашёл Реймона слишком суровым, но не лишённым здравого смысла человеком. К Пашу же он сразу проникся симпатией. Как и перед экспедицией на К2, Кроули составил контракт на французском языке, с условиями которого все участники были согласны. Швейцарцы сделали взнос в размере 15 тысяч швейцарских франков: Кроули внёс 5 тысяч швейцарских франков. Участие в восхождении совместно с Кроули явно рассматривалось, по крайней мере им самим, как честь, достойная того, чтобы платить за неё наличными. Лидерство Кроули узаконивалось пунктом договора, в котором категорически утверждалось, что во время восхождения он является главным арбитром во всех вопросах и что все обязаны ему подчиняться. Кроме того, все члены экспедиции обязались на время её отказаться от общения с женщинами. 4 августа контракт был подписан всеми, включая де Риги.