Роберт Форте - Тимоти Лири: Искушение будущим

Ф. С: Я думаю, что то, о чем ты говоришь, — следствие процесса больших культурных изменений, смещения парадигмы, которое идет на протяжении десятилетий, если не столетий. И в такие времена кажется, что все движется в противоположном направлении и с ускорением. (Сейчас я работаю над книгой, которая как раз об этом.) Таким образом, люди, которые надеются на статус-кво, чувствуют, что мир катится в тартарары, а те, кто хочет фундаментальных перемен, тоже чувствуют, что мир туда катится (назад к варварству). Все стремится к хаосу, но хаос необходим для творения.

Р. Ф.: Да, и это возвращает нас к Тиму, который назвал свою последнюю книгу «Хаос и киберкультура». В ней он объясняет, что его эксцессы шестидесятых были попыткой создать хаос в чрезвычайно подчиненной порядку культуре. Здесь опять фундаментальная разница между авторитарной культурой (или личностью) и демократической. Демократическое общество допускает существование частичного хаоса в мире, по-кольку верит в естественный порядок вещей, в то время как авторитарное пытается контролировать всю полноту реальности.

Р. Ф.: Хьюстон, мне очень приятно находиться здесь, в твоем чудесном доме, смотреть на залив Сан-Франциско и слушать твои воспоминания о Тиме. И еще я надеюсь, что ты выскажешься более широко о появлении психоделиков в современной жизни. Может быть, ты мог бы сравнить стили Олдоса Хаксли и Тимоти Лири, поскольку ты тесно сотрудничал и с тем, и с другим.

X. С.: Да, это правда. Я постараюсь ответить на все твои вопросы.

Р. Ф.: Возможно, кое-кто из наших читателей удивится, когда узнает, что ты на самых ранних порах имел отношение к этой теме — психоделикам и религии, — твое знакомство с ней произошло больше, чем тридцать пять лет назад, начиная с твоего первого опыта в 1961 году. Ты написал немало научных статей о религиозном значении психоделических наркотиков и посвятил этому предмету приложение к своей книге «Забытая правда». Некоторые из этих работ были собраны в книгу Советом духовных практик. Твоя самая последняя книга, «Одна нация под Богом», о религиозной свободе, завоеванной Исконной американской церковью. Ты широко известен как один из наиболее авторитетных и красноречивых голосов, рассказывающих о религиях мира. Больше тридцати лет ты работал над созданием общего взгляда на религии мира, поставив перед собой благородную задачу попытаться возродить чувство священного в современной жизни. И, несмотря на твой заслуженный статус, тебе по-прежнему надо бороться за то, чтобы быть услышанным в дискуссиях по этому вопросу. Почему?

X. С.: Потому что психоделики — это такой двусмысленный предмет, как обоюдоострый меч. Они могут помочь прорваться через сансару к нирване — можно сказать, пробиться сквозь сон и дремоту бессознательного существования и пробудить нас, но, если нам не повезет, могут лишить нас головы. Только на этой неделе, читая книгу Питера Койота, непосредственного участника психоделических шестидесятых, «Спать, где упал», я встретил упоминание об одном индейце, который принял кислоту в неудачный день и стал трехсотым человеком, спрыгнувшим с моста Золотые Ворота. Потенциал этих веществ, как положительный, так и отрицательный, так велик, что было бы просто беспечностью сказать, что мы их знаем.

Р. Ф.: Это послужило поводом для объявления войны наркотикам. Официальная реакция на психоделики во многом была мотивирована бурным антиавторитарным духом шестидесятых, а рвение Тимоти ее только усиливало; хотя, может быть, эта конфронтация уже существовала на протяжении веков, а Лири словно перемахнул через нее, чтобы разнести свои открытия по миру — как говорится в Ицзин: «Когда дикий гусь находит пищу, он зовет своих друзей». Так что надеюсь, сегодня мы сможем не только поговорить о Тимоти и том, что происходило в то время, но и обсудить более широкий спектр проблем и перспектив интеграции психоделиков или энтеогенов в современное общество.

Х. С.: Ты хочешь, чтобы я с головой погрузился в эту тему?

Р. Ф.: Я принес кое-какие документы, которые я нашел в архивах Лири, они помогут тебе вновь почувствовать настроение тех дней, вспомнить тот оптимизм, тот интеллектуальный и духовный энтузиазм, возникший вокруг первоначальных открытий. Этот вдохновенный энтузиазм со временем выплеснулся из университетов и распространился по миру. Здесь разные письма от медицинских учебных заведений, богословских школ, тюремного начальства, Парапсихологической лаборатории в Дюке, Национального института здоровья. Вот письмо от Уильяма Уилсона, основателя «Анонимных Алкоголиков», написанное Тиму в 1961 году и восхваляющее ЛСД. Другое — от опытного психиатра Абрама Хоффера из Департамента общественного здоровья в Саскатуне, где он использовал ЛСД для лечения. Он отмечает «просто волшебное воздействие на алкоголиков и наркоманов».

Х. С.: Из этого могла бы получиться интересная книга.

Р. Ф.: Блестящие умы, ведущие ученые и художники мира были привлечены к исследованию свойств этих наркотиков и возможностей применения их в разнообразных областях. Потом все это движение выродилось в хаос. Гарвард и Sandoz обвинили Лири и Алперта в выходе за рамки, в поиске известности в ущерб науке, и они были уволены. Всего через несколько лет Лири был приговорен к сроку от двадцати до тридцати лет тюрьмы за хранение марихуаны. Никсон назвал его «самым опасным человеком на свете». В зависимости от взгляда на вещи это могло быть и комплиментом. Вот письмо от федерального судьи в Техасе, который приговорил его к двадцати годам, в нем он отказывается смягчить приговор, несмотря на то, что Лири сотрудничал с властями.

Думал ли ты когда-нибудь, во что это все выльется, когда впервые познакомился со священными наркотиками?

X. С: Перед тем как ответить на твой вопрос, я хочу поправить тебя, когда ты называешь их «священными наркотиками». У них есть сакральные свойства, я не стану этого отрицать. Но Олдос Хаксли был прав, когда назвал их «наркотиками ада и рая», и адская, демоническая их составляющая иногда вытесняет сакральную. Мы возвращаемся к моему тезису об их двойственном характере.