Николай Аввакумов - Первые залпы войны

Наконец-то дорогу прервала река. Она оказалась намного шире, чем мы предполагали. Вилия нам перерезала дорогу, так как мост через нее был основательно разрушен. Повыскакивав из машин, бойцы и командиры устремились к реке. Майор Березкин растерянно смотрел на торчащие из воды сваи, наклонившиеся в разные стороны. Картина, представшая перед нами, свидетельствовала о том, что те, кто рушил мост, делали это так, чтобы не оставалось никакой надежды восстановить его.

— А может, попытаемся наладить здесь переправу? — как бы для себя сказал Березкин.

— Чем мы будем ее налаживать? Инструмента у нас нет. Да и был бы, понадобилось бы немало времени. А немец, поди, где-то на хвост наступает. Может, он здесь через пару часов появится.

— Предлагаю сжечь машины и идти вверх по берегу, — возражал Неустроев.

— Тебе хорошо, а я отвечаю за сохранность машин, — стоял на своем Березкин.

— Я так же отвечаю за сохранность машин и людей, как и ты. В этой ситуации всякое другое решение — гибель людей и машин, — был тверд Неустроев.

Березкин сдался. Разведчики, посланные для того, чтобы выяснить, нет ли поблизости подходящего места для переправы, ничего хорошего сообщить не могли. Они пришли с хозяином соседнего хутора, который назвался Артурасом Юранайтисом. Березкин попросил старика помочь найти плавсредства, чтобы переправить на другой берег раненых. Хозяин хутора предложил свою лодку. Он ушел и через полчаса появился. Мы увидели, как он греб к берегу. Лодка могла взять не больше четырех человек. Так что старику пришлось курсировать через Вилию более десятка раз.

— Далеко ли германец от хутора? — спросил Артурас Юранайтис.

— Если сегодня не будет, то завтра обязательно появится в этих местах, — ответил ему Березкин.

— Ой, это нехорошо. Я уж знаю этих германцев. От них добра не жди, как-то сникнув, сказал старик.

Березкин, покопавшись в нагрудном кармане, вытащил сторублевку.

— Вы лучше возвращайтесь скорее, а деньги вам еще пригодятся, замахал руками хозяин хутора и, попрощавшись с нами, медленно пошел к себе. Чувствовалось, что он был глубоко огорчен тем, что и на его хутор могут прийти немцы.

Майор Березкин приказал поджечь машины. Мы отошли в сторону, наблюдая, как горит техника. Когда стали рваться бензобаки, мы тронулись в путь вниз по берегам Вилии. С ранеными по другому берегу шла группа во главе с майором Неустроевым. Все, способные носить оружие, кроме санинструкторов и санитаров, остались с майором Березкиным. Сначала мы видели друг друга. Но те, кто был с ранеными, передвигались медленнее нас, и вскоре мы потеряли из вида группу майора Неустроева. Наша задача состояла в том, что-бы добраться до первой переправы, перебраться на другой берег и, дождавшись Неустроева с ранеными, двинуться на восток, чтобы соединиться со своей или с любой другой частью, следующей в глубь страны. Всю дорогу до нас доносились разрывы бомб. Чем дальше шли, тем они были слышнее. Бойцы догадывались, что где-то впереди идет бой за переправу.

Во второй половине дня мы вышли к переправе через Вилию. На берегу скопилось много техники и людей, ожидающих своей очереди для прохода через игольное ушко, что представляла собой Переправа. Это были несколько баркасов, связанных тросами. Они стояли поперек реки и выполняли роль опор моста. Менаду баркасами были переброшены мостики. Чуть ниже ходил паром, взад и вперед курсировали лодки.

Всюду по берегам реки валялась покореженная техника, зеленый ковер луга иссечен следами гусениц и колес, кругом масляные и мазутные лужи, дымящиеся воронки и выброшенная из них коричневая земля. Видно, недавно немцы отбомбили переправу. Санитары сновали с носилками, подбирая убитых и раненых. Им помогали бойцы, которые сбивались в отдельные группы по частям и подразделениям, ожидая команды на переход на другой берег. Саперы копались на мосту, латая и восстанавливая то, что нарушила авиация противника.

Майор Березкин доложил молодому полковнику о прибытии батальона. Полковник, видимо самый старший здесь из командиров, как-то безразлично принял доклад. Ему и без того предстояло переправить немалое количество войск, а сюда все прибывали и прибывали новые подразделения.

Наш комбат отвел свое подразделение к опушке и объявил, что здесь можно расположиться на отдых и ждать команду на переправу. Старшим за себя оставил лейтенанта Весенина, а сам пошел выполнять какое-то поручение полковника. Мы поняли, что батальон перестал существовать.

Я со своими друзьями Елкиным и Ушаковым расположился в тени большой сосны. Мы сняли сапоги, развязали вещмешки, начали свой скудный обед. В это время заработала переправа. Мы наблюдали, как молодой полковник в сопровождении командиров с красными повязками на рукавах обошел и проверил мост, а затем они рассредоточились цепочкой. Полковник зычным голосом подал команду, чтобы первым переправлялись на тот берег повозки с ранеными.

Весенин куда-то ушел и, возвратившись, стал беседовать с бойцами.

— Шансов попасть сегодня на тот берег у нас нет. А немцы постоянно бомбят переправу. Я предлагаю всем, кто умеет плавать, перебираться на тот берег самим. Река быстрая и широкая. Даю час на отдых и на поиск вспомогательных средств. Станковые пулеметы переправим на плоту. Те, кто не умеет плавать, ждите очереди, вас перевезут на лодках, — сказал Весенин.

Что он говорил дальше, нам выслушать не удалось. Подошел лейтенант с красной повязкой и, обратив внимание на меня, Ушакова и Елкина, грубо сказал:

— Эй, вы, что развалились, как на курорте. Собирайте манатки и жмите на плот. Смените ребят, а то они уже полдня шестов из рук не выпускали. Лейтенант показал туда, где на плот загоняли трактор. Мы быстро завязали мешки, натянули сапоги и направились сменять бойцов с парома.

Трактор, загнанный на паром, был самым предельным грузом для этого плавсредства. Поэтому мы с большой осторожностью отталкивались шестами, стараясь, чтобы плот меньше колыхало, иначе машина своей тяжестью могла бы накренить плот и соскользнуть с него. Позади была середина реки, как вдруг послышалась команда: «Воздух! Воздух!»

Налетевшие немецкие стервятники сбросили бомбы повыше нас, на баркасы. Река забурлила, закипела. Бомбы посыпались и на скопления людей и техники на берегу. Там все зашевелилось, как муравейник. Самолеты на бреющем полете нещадно поливали свинцом берег. Волна от разрыва бомбы градусов на 30 накренила плот. Скользя с него, трактор пополз на мою сторону, я прыгнул вперед, и в это время что-то ударила меня по руке. Вынырнув, я увидел, как плот понесло вниз по течению, а он крутился, словно юла. На плоту не осталось ни трактора, ни людей. Преодолевая боль в руке, я едва доплыл до берега и тут же упал лицом в песок.