Николай Аввакумов - Первые залпы войны

18 июня были прерваны занятия и объявлена тревога. Старшина Яновский скомандовал: «Рота, в ружье!» Командиры взводов доложили майору Сидоренко о наличии бойцов в строю. А затем перед ротой была поставлена задача. Полковая школа должна марш-броском совершить переход в расположение военного городка. Палатки в лагере не снимать. При себе иметь только крайне необходимое.

Переход совершили за два часа с небольшим. В городке вся техника была приведена в боевую готовность. Нам приказали сжечь все конспекты и наставления. Выдали боеприпасы. После обеда все подразделения полка построились около автомашин, на которых предстояло ехать. Нам объявили, что на днях начнутся армейские учения с боевыми стрельбами и мы должны выехать в поле для подготовки. К вечеру полк выехал и часа через два-три остановился в сосновом лесу, опушкой выходившему к хлебным полям. Сразу же нам приказали рыть траншеи для укрытия от авиации.

Начались жаркие дни учебы. Постоянные пешие марш-броски, окапывание. Все, что раньше проходили теоретически, сейчас отрабатывалось на практике. Занимались по 10–12 часов в сутки. Наши командиры почти неотлучно находились в подразделениях и спали с нами по-походному, на земле, подостлав под себя нижние ветки деревьев. Верхние ветки, которые помягче нижних, нам рубить не разрешалось, их сохраняли в целях маскировки. Кроме обычных постов вокруг места, где расположился полк, велось постоянное патрулирование. Прошел слух, что группа диверсантов, переодетых в красноармейскую форму, нарушила телефонную связь соседнего с Вильнюсом района, повалив несколько столбов. Нам не разрешалось выходить за опушку леса.

В ночь с 21 на 22 июня в нашей роте была проведена игра «Ночной поиск». К рассвету мы все, промокшие насквозь, возвращались с учений. Все были веселые, впечатлений много, тем для споров, обсуждений предостаточно. Костры нам разжигать запретили, но, чтобы быстрее согреться, разрешили отдыхать на открытом месте на юго-восточном склоне холмика, за опушкой. Старшина объявил, что в связи с ночными занятиями роту поднимут на два часа позже, а воскресенье 22 июня объявляется рабочим днем.

Мы еще не успели заснуть, как со стороны Каунаса донеслись приглушенные взрывы, слившиеся в единый гул.

— Ну вот и начались армейские учения с боевыми стрельбами, прислушиваясь к взрывам, прокомментировал сержант Федоров. Но уставших ребят больше интересовал сон, и поэтому не все обратили внимание на взрывы.

Утро 22 июня началось для нас с политинформации. Старший сержант Бродов пересказывал материалы из центральных газет о наиболее важных событиях жизни страны. В это время над лесом почти на бреющем полете пролетело несколько самолетов. Поскольку деревья скрывали от нас небо, мы не увидели, что это были за самолеты. Закончив политинформацию, Бродов объявил перерыв на 10 минут. Но он затянулся почти на полчаса, так как следующие по объявленному расписанию занятия должен проводить майор Сидоренко, но его где-то не было.

Мы из леса вышли на опушку, чтобы спастись от духоты. Здесь хоть и припекало солнце, зато ветерок приносил прохладу, а воздух был суше и свежее. Вдруг, уже с той стороны, куда улетели самолеты, послышался гул моторов. Мы увидели, как низко над землей летит наш истребитель. Из крыльев и кабины выскакивали язычки огня, и за хвостом тянулся черный шлейф. Его преследовали два самолета с крестами на крыльях. Через несколько секунд самолеты скрылись за лесом, а затем раздался взрыв. Мы поняли, чем все это кончилось. А со стороны Каунаса продолжали то усиливаться, то ослабевать взрывы.

Мы окружили Бродова и засыпали его вопросами. Он ответил, что это похоже на войну, но точно мы узнаем скоро. Всех командиров подразделений вызвал к себе командир полка. И мы курили, и каждый высказывал свои догадки. Одни говорили, что это, видимо, провокация. Другие, что самый настоящий военный конфликт, который может закончиться и войной. Но большинство считало, что началось то, чего так опасались, — война.

Разговоры прервал лейтенант Рожков. Он прибежал взволнованный. Таким мы его еще не видели. Построил взвод и скомандовал: «За мной бегом — марш!» Мы выбежали на поляну, где уже выстроилась часть подразделений полка.

Когда собрались все, начался митинг. Открыл его старший политрук Неустроев. Он сказал, что гитлеровская Германия вероломно напала на Советский Союз. Сейчас идут ожесточенные бои на всей протяженности границы от Балтийского до Черного морей. Врагу удалось на ряде направлений перейти границу и вклиниться на нашу территорию. Нашей дивизии предстоит встретить врага и дать ему достойный отпор. Он сказал, что только что выступил товарищ Молотов. Старший политрук заключил выступление его словами: «Наше дело-правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

Выступавшие на митинге гневно клеймили врага, давали клятву уничтожить его. Было объявлено, что наш особый Прибалтийский военный округ переименован в Прибалтийский фронт.

К вечеру полк снялся с этого места и двинулся дальше, в сторону Каунаса. Ехали медленно, петляли. С наступлением темноты темпы продвижения полка замедлялись. Шоферы, не умевшие водить машины в темноте, часто въезжали в кюветы, сталкивались машины. Поэтому приходилось много останавливаться и подолгу — стоять. Наконец полк прибыл в назначенное место. Здесь уже стояли вкопанные в землю около дороги противотанковые пушки. Было видно, что артиллеристы приехали задолго до нас и успели приготовиться к бою.

Заняв оборону, мы получили приказ окопаться. Большинство из нас волновало то, что полученных в городке боеприпасов не хватит для хорошего боя. Командиры подразделений успокоили, что к утру полк будет полностью обеспечен всем необходимым. Майор Сидоренко прочитал приказ о присвоении званий сержантов выпускникам школы и сказал, что завтра часть выпускников будет направлена в другие подразделения на должности командиров отделений и помощников командиров взводов. Оставшиеся выпускники в школе будут в качестве отдельной роты воевать в составе второго батальона и одновременно выполнять роль резерва для пополнения младшими командирами других подразделений. Старшина раздал нам знаки отличия — металлические треугольники, покрытые красной эмалью. Мне приказом по полку было присвоено звание сержанта. Обычно выпуск из полковой школы раньше, как рассказывали наши командиры, проходил торжественно, как праздник. У нас он прошел как бы между делом. Это был первый выпуск полковой школы во время войны. Выпуск сержантов, которым придется принять первые удары врага.

Что мы представляли тогда из себя как воины? Мы были уверены, что наша армия непобедима. Успехи в создании индустриальных гигантов первых пятилеток, челюскинская эпопея, героические перелеты Чкалова и других летчиков, стахановское движение воспитывали в нас уверенность в том, что нам все по плечу, для нас нет преград. Вся политическая работа того времени порождала в нас жажду подвига. Я хорошо помню встречи с участниками боев на Хасане и Халхин-Голе, которые проводились в школе. Мы с интересом смотрели фильмы «Истребители», «Суворов», «Щорс», «На границе» и другие, воспевающие боевые подвиги, воспитывающие патриотизм и веру в непобедимость.