Елена Ржевская - Ближние подступы

"…Во время наступления частей Красной Армии немецкие солдаты в д. Подорки подожгли 35 домов… не давали спасать свое имущество, дома запирали и обстреливали тех, кто пытался спасать имущество… расстреляли старуху Лаврентьевну… расстреляли из пулемета и граж. Браушкина, колхозника, который убирал сено у своего сарая" (акт, деревня Подорки).

Опять немцы твердят: "неприступная линия фюрера". Это Ржев наш многострадальный.

Там, куда била "катюша", рушились постройки, взлетали переломанные бревна, доски. Когда стихло, немцы кричали:

— Иван! Сараями стреляешь?!

"11 ноября 1942 г.

Слушали в разном о том, что на территории данного с/совета появились волки, которые приносят материальный ущерб колхозам.

Постановили обязать ночного пастуха т. Горюнова С. усилить ночную охрану, одновременно вооружить себя ружьем.

Пред. колхоза…

Члены правления…"

Услышала по радио немецкую сводку о Сталинграде:

"Большевикам удалось прорвать в некоторых местах наши позиции, но мы не допустили расширения этих прорывов, и наша оборона бесстрашно отражает бешеные удары врага".

Я дежурила, приняла последнюю к ночи оперсводку из наших соединений:

"Штадив 359.

1194 сп занял к 19.20 исходное положение в направлении <86> церковь и кладбище Кокошкино. Наступление продолжается. Потери уточняются".

Дозорным земли московской называли в старину Ржев. Он и сейчас — дозорный.

Привозят мороженый хлеб. Его распиливают и раздают. Кладем его на железную печку, корочка припекается, пахнет печеным хлебом, аппетитно. Отходит, мягчает, хотя уже не тот, как если б достался не мороженым, — пресный, безвкусный. Но вообще-то сгоряча, с голоду это не чувствуешь.

В небе шевелились белые лохматые облака, растаскиваясь в клочья и бойко уплывая; висела еще и луна, слегка ущербная. Скворечня ютилась на дереве в нахлобученной шапке.

— Куда ты? — сказала пустившая меня в избу хозяйка. — Погрейся еще. Иззябла ведь.

Но надо было идти.

— На том свете погреемся.

Она сердито оборвала:

— Такая молодая на тот свет собираешься. Ты поживи, поработай. Там не примут такую.

Решение райисполкома:

"На время сильных заносов мобилизовать все трудоспособное население на снегоуборку в порядке трудповинности с лопатами.

За невыполнение данного постановления лица подвергаются штрафу 100 руб. или принудработы на 30 дней. Злостные нарушители данного постановления предаются суду по законам военного времени". <87>

Вьюга расходилась, крутился снег, и было смутно, хотя всего лишь четыре часа дня. Вихрь кидался нам в спину, задирая полы шинели, набивая снег за воротник. Что там, впереди?

Выбить их из Ржева, погнать — освободить Москву от нависшей угрозы.

— Есть такие места на ржевской земле, хотя бы в районе Ново-Ожебокова, где вел бой наш девятьсот шестьдесят пятый стрелковый полк, или в Городском лесу, там из земли можно будет добывать металл. Там десятки тысяч тонн металла сброшено на землю: бомбы, снаряды, мины и пули.

Пройдет время, восстановят дома. Но человеческие устои, спаленные войной, невосстановимы.

На дороге, пробитой в поле, заглох мотор. Водитель вывалился из кабины с заводной ручкой. Крутанул что есть мочи — ни в какую. Что ж теперь?

— Эх, два ведра бы горячей воды, — сказал водитель мечтательно, — и полетит как ласточка. С полоборота.

Стоим. Жутко в чистом поле.

"Штабриг 196 танковой…Батальон закончил полностью проделывание проходов на большак и покраску танков в белый цвет".

Слепило от спрятанного, от слегка просвечивающего сквозь пелену маленького солнца. В груди колотится воспламененный дух.

Но дальше идти некуда. Уперлись. Там — немцы. И вдруг осенило: это ведь край земли! Словно с детских лет недоверие — в самом ли деле земля круглая и нигде нет конца ей, — тут вот сейчас нашло подтверждение. <88>

На дороге, когда показался пленный, женщины перестали сгребать снег, молча смотрели на него, приближавшегося. Снег сыпал в широкие голенища фрица.

И только уж когда он прошел:

— Тьфу, черт. Хороший народ погибает, а такая вот гадость живет.

— Немец он немец и есть. Его поставили, он и воюет.

"12. XII.42 г. 653 сп. 220 сд. С боевым донесением была послана собака по кличке Джек. При выяснении обстоятельств установлено, что командир 120 мм батареи минометов 220 сд ст. лейтенант Зайчиков приказал подчиненным ему бойцам стрелять в собак, появившихся в расположении батареи, и связная собака была ранена.

Командарм приказал:

1. Разъяснить всему личному составу, что на службе в армии состоят военные собаки: сторожевые, связные, истребители танков и нартовые.

2. Запретить стрелять собак в расположении частей".

Ткнешься ничком в снег. Чувствуешь свой позвоночник. Он вместилище адского, рушащегося на тебя воя. Сжаться бы, сократиться, стать невидимой или хоть неуловимо маленькой.

Белое поле, и мы на снегу, еще судорожно живые, но как бы убитые. Ложись! Замри! Притворись мертвым! Не демаскируй! Пальнул бы кто-нибудь вверх — в черное, разлапистое, мохнатое, с паучьей свастикой на брюхе. Кажется, легче стало бы.

В отбитой деревне.

В печи затухли угольки, и нечем было зажечь лучину. Девчонка, накинув платок, побежала по соседям. Вернулась, неся в жестянке раскаленный уголек. Стали дуть на него, зажигать от уголька лучину. Заложили тряпьем поглуше оконце, чтоб свет не пробился наружу. <89>

Я, не снимая полушубка, легла на узкую скамейку, приставленную к столу, на боку можно удержаться на ней.

Потрескивала горящая лучина, вставленная в светец. С тихим шипеньем гасли, падая в кадку с водой, угольки.

Было так уютно, надежно, казалось — вернулась в знакомый, освоенный мир книг, сказок. Засыпая, слышала, девчонкина мать говорила мне, что лучина так растрещалась к морозу.

— Прошлый год весной, как стало вытаивать, поглядишь — мертвые лежат, даже живот замирает.

О противнике:

"Зимние дороги в прифронтовой полосе против нашей армии противник прокладывает не только по летним грунтовым дорогам, а и по целине. Для защиты от заносов снегов по обочинам установлены сплошные щиты из плетеных прутьев. По обе стороны полотна через каждые 25 м легкие столбы с пучками еловых ветвей на концах. Это в ночное время или в метель служит хорошим ориентиром для движущегося транспорта. Движение конного транспорта допускается только по отведенной части, а автотранспорта по другой. Все это говорит о внимании, которое противник уделяет вопросу подготовки и содержания зимних дорог в прифронтовой полосе" (обзор нашего разведотдела).