Анна Сардарян - 100 великих историй любви

Он покорял новые вершины, становился богатым, известным, и вскоре о нём говорила вся Европа. Часто Клодель узнавала в скульптурах мастера свои давние работы, которые, ей казалось, Роден просто дополнял и выдавал за свои. Стоило ей привезти на выставку свою новую скульптуру, как у бывшего учителя вскоре появлялась такая же.

«Я на дне пропасти, — жаловалась Камилла. — Я живу в мире до того удивительном, до того странном. Эта история — кошмар сна, каким была вся моя жизнь». Она словно падала вниз, всё чаще в голове мелькали мысли о том, что её возлюбленный насмехался над ней, использовал её идеи, талант, чтобы за счёт неё прийти к вершинам славы.

Навязчивые мысли усугублялись сильнейшими депрессиями, и иногда бедная женщина не выходила на улицу по несколько недель. Еду ей приносили друзья и просовывали под дверь. А Камилла лепила фигуры и потом разбивала их на мелкие куски. Вся её квартира превратилась в свалку, где среди хлама и осколков глины она сидела и смотрела куда-то вдаль. Часто тишину в доме нарушали приступы сильнейших истерик. В гневе она писала своему другу о Родене: «Я не позволю и дальше делать из меня посмешище этому мошеннику, этому двуличному человеку, для него первое удовольствие издеваться над людьми!!!»

С начала 1905 года её подозрения превратились в настоящий психоз. Анри Аслен, её друг и натурщик, вспоминал один из дней этого года: «Дверь мне открыли лишь после долгих переговоров; наконец передо мной предстала Камилла, мрачная, растрёпанная, дрожащая от страха и вооружённая палкой от метлы, утыканной гвоздями. Она сказала мне: „Сегодня ночью двое мужчин пытались взломать окно. Я их узнала: это итальянские натурщики Родена. Он приказал им меня убить. Я ему мешаю: он хочет избавиться от меня“».

А ещё через четыре года её брат Поль Клодель, который к тому времени уже стал известным поэтом и всерьёз занимался политикой, после одного из визитов к сестре вспоминал в своём дневнике: «Безумная Камилла — огромная и чумазая, без умолку говорящая монотонным металлическим голосом». К тому же она посылала брату гневные письма: «Теперь я его поймала. Негодяй всяческими способами прибирает к рукам все мои скульптуры и раздаёт своим дружкам — модным художникам, а они его за это осыпают наградами и аплодисментами».

Спустя ещё восемь лет, в 1913 году, после бесконечных жалоб соседей на «сошедшую с ума, безумную Клодель», её насильно забрали в приют для умалишённых. Заточение продлилось долгих тридцать лет, до самой её смерти. Иногда, приходя в себя, Камилла умоляла мать и брата забрать её, обещала, что будет «вести себя тихо и никому не мешать». Тем не менее не переставала повторять, что виновником её заточения был Огюст Роден, хотя на самом деле, видя прогрессирующую душевную болезнь Камиллы, инициаторами госпитализации выступила её собственная семья.

Роден однажды попытался навестить возлюбленную, но Камилла повела себя настолько неадекватно, что врачи настоятельно посоветовали великому скульптору никогда больше не навещать её. Ни разу не побывала в приюте и мать Камиллы. Поль Клодель был единственным, кто приезжал к Камилле, стараясь скрасить унылую и однообразную жизнь сестры. Сначала она ещё что-то ваяла из глины, которую привозил брат. Но совсем скоро стала тихой, замкнутой в себе и отрешённой от мира и, бросив своё любимое занятие, до смерти так больше и не прикоснулась к работе.

Прошло много лет, как Камилла Клодель, красивая, талантливая, смелая, ушла из обычного мира, войдя в свой собственный, никому не понятный мир. Чем жила эта женщина долгих тридцать лет на территории приюта для душевнобольных? О чём думала она и вспоминала ли о своей прошлой жизни — многообещающей молодости, любимом Родене, которому отдала своё сердце, о друзьях, забывших и предавших её?

Роден ещё лепил свою возлюбленную по памяти. Он продолжал активно выставлять произведения Камиллы, интерес к которым в одно время был достаточно сильным. На старости, вернувшись в Медон к Розе Боре, он предложил ей наконец узаконить их отношения. 29 января 1917 года Роза стала законной женой Огюста Родена. Спустя две недели она умерла. В ноябре того же года в возрасте 77 лет скончался и её муж, великий скульптор Огюст Роден. Перед смертью он звал жену, которую называл Камиллой.

В сентябре 1943 года Поль Клодель, уже известный французский политик, академик и дипломат, узнал, что его сестра находится при смерти. Он приехал к ней после долгой разлуки. Старая, умирающая Камилла не узнала его. Её взгляд был направлен куда-то в сторону и не выражал ни единого чувства. 19 октября её не стало. Она скончалась в возрасте семидесяти девяти лет.

В своём доме в Париже, который сейчас является музеем скульптора, Роден хотел отвести Камилле Клодель отдельный зал, но по каким-то причинам, передумав, так и не осуществил свой замысел. Теперь работы Клодель представлены в этом музее рядом с роденовскими шедеврами. Кто знает, может этим поступком великий мастер хотел навсегда соединить их таланты и сделать единым, неразрывным целым.

Одна из самых загадочных и трагических историй любви XIX века, героями которой стали австрийский кронпринц Рудольф Франц Карл Иосиф (1858–1889) и юная румынская баронесса Мария Вечера, началась 5 ноября 1888 года, когда молодые люди встретились на балу в замке Хофбург. Девушке было семнадцать лет, и в обществе она являлась одной из самых желанных невест. Ей предлагали руку богатые и знатные кавалеры, однако сердце молодой красавицы молчало. Она ждала, что когда-нибудь тот, к кому она испытывала самые нежные чувства, обратит на неё внимание и ответит взаимностью.

Её мечте суждено было сбыться, когда в середине бала графиня Лариш, племянница императрицы и бывшая любовница принца, подвела Марию к Рудольфу. Несмотря на смущение, девушка показалась кронпринцу божественно красивой. Венгерский писатель Круди после встречи с баронессой так писал о ней: «Она была достаточно заурядной особой, однако обладала грудным голосом, проникающим до самых глубин мужского сердца…» А другой её современник, напротив, описывал Марию, как ослепительную красавицу: «Юная, ещё не достигшая двадцатилетия дама привлекала всеобщее внимание своей блистательной красотой. Глаза, казавшиеся ещё больше обычного, мрачно пылали, она была словно раскалена каждой клеточкой своего естества». «Никогда в жизни я не встречала таких глубоких, выразительных глаз, опушённых длинными ресницами», — писала о девушке графиня Лариш. К тому же молодая баронесса была кокетлива, мила и очаровательна. Говорили, что она получила большой опыт любви с мужчинами после того, как несколько месяцев её связывали далеко не платонические отношения с английским офицером, а до бала Мария якобы сама написала пылкое и полное чувств письмо наследнику, в котором просила о встрече.