Натан Гимельфарб - Записки опального директора

Синицын избегал разговоров на эту тему и ограничивался только служебными поручениями. Чувствовалось, что жалоба и разбирательства прибавили ему злости.

Я не стал проявлять активность и воздерживался от обращений в Совнархоз, ожидая рассмотрения вопроса на партсобрании.

Так продолжалось около двух месяцев, пока на комбинат не приехал начальник управления мясной промышленности Совнархоза Бируля.

После ознакомления с комбинатом, рассмотрения вопросов производства и строительства на совещании у директора, состоялся разговор в узком кругу о взаимоотношениях руководителей предприятия и их отрицательном влиянии на результаты работы. Бируля привёз анонимную жалобу группы инженерно-технических работников на поведение директора, где он упрекался в грубом и нетактичном отношении к подчинённым, игнорировании их мнений и предложений. Он не видел оснований для моего увольнения и пытался примирить нас. Уезжая, начальник главка велел повременить месяц-другой и, если ничего к лучшему не изменится, пообещал вернуться к этому вопросу.

Перед новогодним праздником состоялось партийное собрание с участием первого секретаря горкома партии Малафеева. Он зачитал жалобу на Синицына, рассказал о нездоровой обстановке, сложившейся в коллективе, и распре между директором и главным инженером.

Коммунистам, в числе которых были руководители предприятия, главные специалисты, начальники цехов и отделов, многие рабочие и служащие, предлагалось откровенно высказаться по этим вопросам, внести предложения по разрядке напряжённости и оздоровлению обстановки.

В кратком выступлении Синицына были отвергнуты все обвинения и упрёки, содержавшиеся в коллективном заявлении, и содержалось требование о моём уходе с комбината. Николай Александрович заявил, что я подрываю его авторитет, игнорирую принцип единоначалия, окружил себя подхалимами и угодниками, создающими склоки и распространяющими клеветнические вымыслы на директора. Он не назвал моих сообщников поимённо, но можно было без труда догадаться, что он имел ввиду руководителей и главных специалистов - евреев.

Большинство выступивших на собрании коммунистов опровергли выдвинутые против меня обвинения. Они выражали недоумение поведением директора, рекомендовали ему освободиться от необоснованных подозрений и восстановить прежние отношения с главным инженером, которые плодотворно влияли на результаты работы комбината в прошлом.

Выступали на собрании главным образом неевреи, многие из которых считались сторонниками “жёсткой линии” директора, никогда и ни в чём ему раньше не возражали. Среди них был заместитель директора Брусенцев, начальник отдела производственно-ветеринарного контроля Сафронова, начальники цехов Гридина и Обушенко, заведующая лаборатории Матвеева и другие. Большинство из подразумеваемых Синицыным “угодников и подхалимов” отмолчались, то ли посчитав это благоразумным, то ли испугавшись расправы над ними грозного директора.

Секретарь парторганизации, начальник отдела кадров Полежанкин, с одной стороны поддержал требования Синицына о соблюдении принципа единоначалия и посоветовал мне учесть это на будущее, а с другой стороны счёл целесообразным сохранить руководство в прежнем составе, не видя оснований для моего ухода с комбината.

Подводя итоги обсуждения, Малафеев, выразив удовлетворение активностью коммунистов и их партийной принципиальностью, предложил навести надлежащий порядок в своём доме, а если это нам не удастся в ближайшее время, горком сделает оргвыводы.

Как-то, после собрания, заведующая лабораторией Матвеева по большому секрету рассказала мне, что, будучи её гостем на новогоднем празднике, Синицын заявил её мужу, с которым имел тесные деловые связи, как с начальником железнодорожной станции Новобелица, что ни при каких обстоятельствах не оставит меня на предприятии, и разгонит синагогу, собравшуюся на комбинате.

1956-57ой годы ознаменовались рядом важных событий. Международная обстановка была сложной и непредсказуемой. Противостоящие друг другу военные блоки НАТО и стран Варшавского Договора вооружались новыми видами оружия, в том числе ракетно-ядерным. Казалось новой войны не миновать. Одолевал страх за детей.

В начале октября 1957-го года в СССР был запущен первый искусственный спутник Земли. Началась космическая эра в развитии человечества. Можно было ожидать, что вероятный противник вскоре запустит свои спутники и начнётся соперничество за овладение космосом в военных целях.

Между странами Восточной Европы, оказавшимися после войны в зоне влияния Советского Союза, не было единства и искренних дружественных отношений. Ещё при жизни Сталина прервались связи с Югославией, которая не вошла в военный блок стран Варшавского Договора, а с середины 1956-го года стало всё более ощущаться стремление Венгрии выйти из этого военного союза.

Помню, как на партийном собрании обсуждалось закрытое письмо ЦК КПСС о событиях в Венгрии. Руководство этой страны обвинялось в измене интернациональному долгу и в предательстве интересов социалистического лагеря. По резкому, ультимативному тону письма чувствовалось, что, если венгры не подчинятся жестким требованиям Кремля, силового решения не миновать. Как всегда в таких случаях, выступило несколько заранее подготовленных коммунистов, которые одобрили мудрую и принципиальную политику партии, направленную на укрепление единства социалистического содружества. Собрание “единодушно” поддержало линию ЦК.

Вскоре в Будапешт вошли советские танки и Венгерское восстание или революция, как позднее назвали эти события, была потоплена в крови её защитников. В страну был введён “ограниченный” контингент войск для обеспечения “ надлежащего” порядка.

Нескольким предприятиям мясной промышленности Белоруссии, в том числе и Гомельскому мясокомбинату, было поручено срочно отгрузить из хранящихся в холодильниках запасов государственного резерва несколько пятивагонных холодильных секций мяса в Венгрию для снабжения воинских частей, дислоцированных там. Это была первая отгрузка мороженных мясопродуктов на экспорт за годы моей работы в промышленности.

В начале марта в Гомель вновь приехал начальник управления Бируля. Его пригласили партийные органы для решения кадровых вопросов. После встречи с Малафеевым он предложил мне поехать с ним в Могилёв для участия в решении ряда срочных производственных вопросов, возникших на новом мясокомбинате.

Перед отъездом мы подъехали ко мне домой, где я собрал всё необходимое в дорогу и предупредил об отъезде на несколько дней. По дороге Бируля объяснил, что стоял вопрос об освобождении Синицына от занимаемой должности, но поскольку кандидатуры, подходящей по всем показателям для этой работы не нашлось, решили пока его оставить. Рассматривалась и моя кандидатура, но в обкоме посоветовали выдвинуть кого либо из коренной национальности. При этом он добавил, что, как только подберут “подходящего” директора, Синицыну тоже придётся распрощаться с Гомелем с той только разницей, что переводить его на другое предприятие Белоруссии никто не будет, и ему нужно будет искать работу за её пределами.