Натан Гимельфарб - Записки опального директора

Мальчики без труда сдали вступительные экзамены и, хоть на каждое место в институт претендовало несколько абитуриентов, они по полученным баллам свободно и без всякой помощи стали студентами.

Учились ребята с охотой и не имели серьёзных проблем с начертательной геометрией, технической механикой или сопроматом, которые с трудом даются многим студентам на первых курсах технических ВУЗов. Оба увлекались спортом и у них всегда было много друзей. Вовочка был в институтской команде по ручному мячу и увлекался борьбой. Он часто участвовал в соревнованиях на первенство города и республики, где не раз познавал радость побед. Это увлечение даже оставило ему пожизненную отметину в виде “откушенного” уха.

Мишенька занимался зимними видами спорта и стал бесстрашным моржем. Никакая стужа не могла остановить его от тренировок и соревнований любителей зимнего плавания, которые проводились обычно на Днепре, в присутствии многочисленных зрителей. Напрасно мы, заботясь о здоровье сына, пытались иногда, в двадцатиградусный мороз, уговорить его остаться дома. Даже слёзы матери, которую он очень любил, не могли его остановить. Мы никогда не ходили смотреть на заплывы моржей. Это было выше наших сил. Даже фотоснимки, которые Мишенька изредка приносил, вызывали у нас страх и ужас.

Нужно сказать, что наши опасения за его здоровье оказались напрасными. Закаливание плаванием в ледяной воде принесло нашему сыну большую пользу. Он возмужал, окреп физически, прибавил в росте и никогда не простуживался. Полезными оказались занятия спортом и для Вовочки.

Летом мальчики обычно выезжали в турпоездки. Собиралась студенческая компания, запасались спортивным снаряжением, консервами и другими съестными припасами, и отправлялись куда-нибудь в Крым, на Кавказ или Карпаты, где совершали экскурсии в горы, природные заповедники, осматривали достопримечательности. Возвращались они оттуда всегда довольными, загорелыми, полными свежих впечатлений.

У Верочки были другие увлечения. Она, по-прежнему, занималась музыкой, участвовала в школьной самодеятельности, пела, танцевала.

Видели мы своих детей только по вечерам и в выходные дни, но очень любили и гордились ими.

Секретарь обкома Прищепчик часто бывал на комбинате и не упускал случая показать его приезжающим в областной центр руководителям республики. На комбинате побывали секретари ЦК, включая Машерова, председатель Совмина Киселёв и его заместители. Для этого использовались торжества по случаям вручения комбинату Переходящих знамён, памятных знаков, других наград или внедрения в производство важных изобретений.

На одно такое торжество, посвящённое вручению Памятного знамени ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС и занесению комбината на Всесоюзную Доску Почёта на ВДНХ прибыл секретарь ЦК по промышленности Алексей Алексеевич Смирнов. Такой высокой награды предприятие было удостоено за высокие показатели в соревновании, посвящённом 50 летию Октябрьской революции. В мясной промышленности республики такой чести был удостоен только наш комбинат.

Смирнов, Прищепчик и министр Мясомолпрома Белоруссии Баврин осмотрели производство и ознакомились с новой техникой и технологией, внедрённой на комбинате. Кроме собственных разработок мы показали им диспетчерскую, где впервые в мясной отрасли страны было внедрено промышленное телевидение и устройства для автоматического учёта простоев конвейерных линий и основного оборудования с анализом причин. Действовала громкоговорящая связь с цехами и участками, позволяющая диспетчеру оперативно решать возникающие вопросы. Высокие гости с интересом наблюдали на экране телевизора за ходом технологических процессов, знакомились с причинами простоев, наблюдали за работой диспетчера и дали высокую оценку уровню управления производством.

За обедом в заводской столовой мы обратились к начальству с просьбой помочь комбинату в строительстве новой столовой. Хоть руководители республики и области могли без труда убедиться в том, что столовая не соответствует возросшей численности коллектива, они никаких обещаний не дали.

Когда же Смирнов на общем собрании выступал с поздравлениями по случаю вручения наград, он в порыве чувств заявил, что в знак благодарности коллективу за хорошую работу ЦК и правительство республики решат вопрос о строительстве новой столовой.

Это заявление было встречено громом аплодисментов и секретарю ЦК ничего не оставалось делать, как выполнять обещание. Перед отъездом Смирнов, пожимая мне руку, велел напомнить ему о столовой на следующей неделе.

Приехав в Минск, я позвонил его помощнику, и он предложил встретиться, так как Алексей Алексеевич дал ему поручение решить все вопросы, связанные с проектированием и строительством столовой. В моём присутствии было дано указание директору института “Гипроторг” в текущем квартале выполнить проект заводской столовой и передать документацию заказчику. Директору автозавода предложили найти возможность изготовить поточную линию раздачи комплексных обедов для столовой Могилёвского мясокомбината, министра “Промстроя” “упросили” включить в план следующего года строительство этого “важного” объекта, а “Минмясомолпрому” республики “рекомендовали” изыскать средства для финансирования строительства.

Понадобилось всего два часа, чтобы решить вопрос, который в обычных условиях не решался годами. Я смог убедиться в том, какой силой и возможностями обладает партия - “руководящая и направляющая сила” советского общества.

В течении одного года рядом с административно-бытовым корпусом, было возведено двухэтажное просторное здание заводской столовой - подарок ЦК КПБ коллективу комбината.

Как-то позвонили из приёмной первого секретаря обкома и велели срочно явиться к Прищепчику. Такие “приглашения” всегда были непредсказуемыми и вызывали тревогу. Несмотря на хорошее, в принципе, к себе отношение (об этом мог бы мечтать любой руководитель предприятия, не говоря уже о директоре - еврее), меня никогда не покидал страх ожидания каких-нибудь провокаций, антисемитских директив “сверху” или, в конце концов, анонимных жалоб и клеветнических обвинений со стороны моих недругов и завистников. Хоть я и старался не давать для этого повода, я никогда не был абсолютно уверен в завтрашнем дне, меня не покидало предчувствие подстерегающей опасности, чего-то страшного. Интуиция подсказывала, что так хорошо и спокойно долго продолжаться не может.

На сей раз мои опасения не оправдались. Я это понял, как только переступил порог кабинета. Виталий Викторович встретил меня привычной тёплой улыбкой, усадил в кресло напротив себя и спросил не желаю ли переселиться в центр города.