Натан Гимельфарб - Записки опального директора

Иринка же в первое время как-то растерялась, отказывалась от борьбы и порой готова была бросить всё и возвращаться домой в свою милую Беларусь, в свой

родной Минск, где всё было так ясно, привычно и знакомо. Она быстро забыла пустые полки минских магазинов, очереди за продуктами, полупустой холодильник и вечную проблему тощего кошелька в ожидании очередной получки. Возможно, она бы на это и решилась, если бы не продала там квартиру и машину, была бы уверена, что ей, бежавшей со своей Родины, удастся найти работу, подобную прежней, и не уговоры Алёнки и Андрюшки, которым Америка понравилась с первых дней.

С каким упоением Иринка рассказывала теперь всем о своём былом «величии»! Шутка ли, она была удостоена чести служить ведущим специалистом в Национальном банке республики Беларусь! А как её ценили!..

Нам были понятны её чувства и настроение. На самом деле трудно забыть то, что Родиной зовётся, многолетний опыт, профессионализм, умение. В отличие от наших детей у неё не было оснований бежать от антисемитизма. Она, после смерти Мишеньки, не ощущала более на себе отрицательного влияния еврейского происхождения своего мужа. Не чувствовали этого и её дети, которые перестали носить еврейскую фамилию. Зуськовы в Белоруссии принадлежали к основной национальности, не были людьми второго сорта, могли наиболее полно выразить себя, реализовать свой потенциал.

Мотивацией иммиграции для Иринки служили, главным образом, экономические соображения. Побудительными мотивами для выезда в Америку для неё стало стремление к улучшению жизненных условий, поиск материального благополучия и уверенности в лучшей жизни для своих детей. Уровень жизни в Белоруссии из года в год снижался. Прожить на зарплату государственного служащего, даже такую, как у ведущего специалиста Национального банка, становилось просто невозможно. Необходимый доход для приличной жизни можно было получить только предпринимательской деятельностью, а наша невестка была лишена коммерческой жилки и стать бизнесменом или коммерсантом не могла.

Здесь же она поняла, что жизнь эмигрантов в Америке не такая уж сладкая, как представлялось ей там, что её знания и опыт могут быть и не востребованы, что ей придется переучиваться и приобретать новую специальность. Несколько интервью по разосланным резюме убедили её в том, что приглашение на собеседование ещё не означает, что ты будешь принят на работу. Знакомство с американской жизнью принесло разочарование, откуда и появилось уныние, тоска по покинутой Родине и мысли о возвращении домой.

Мы, как могли, пытались успокоить Иринку, убеждали её в том, что со временем всё наладится, что нельзя жить с головой повёрнутой только в прошлое, что эта страна даёт возможность состояться всем, у кого есть воля, упорство и разум. А этого ей не занимать.

Понемногу наши усилия стали давать результаты. Во многом этому способствовало получение субсидированной квартиры. Теперь расходы на жильё и коммунальные услуги составляли только половину пособия и появилась возможность расходовать больше денег на одежду и другие потребности. Приобрели второй автомобиль для Алёнки, которая успешно училась в университете и стала понемногу подрабатывать.

По совету наших детей Иринка решила переучиваться. Она поступила в колледж и на курсы программирования, где пригодились её экономическое образование, знания и способности. Полученная ею новая специальность давала больше возможности для трудоустройства. После длительного и упорного поиска она нашла хорошо оплачиваемую работу программиста в штате Нью-Джерси и переселилась с Андрюшкой в город Эдисон.

Во многом ей в этот трудный период становления помогла Верочка.

Наша связь с родными и друзьями за пределами Америки не прерывалась. Писали письма, разговаривали по телефону, отправляли посылки. В помощи нуждались родственники в Днепродзержинске и Ленинграде, друзья на Украине и мы старались их поддержать морально и материально. Они благодарили за внимание и приглашали в гости. Очень хотелось побывать на нашей бывшей родине, навестить любимых и близких, посидеть у могилок сына, брата, родителей, но, к сожалению, реальной возможности для этого всё ещё не было.

Часто вспоминали своих одесских родственников. Большая их часть уже покинула Украину и местом их проживания стала Германия. В городе, «который я вижу во сне», «жемчужине у моря», где прошла юность, родилась любовь и образовалась наша семья, ещё оставалась только племянница Светочка с детьми. Да и они сидели на чемоданах в ожидании разрешения на выезд.

Так уж повелось, что от имени всех «одесситов» переписку вёл глава семейства Боря - дядя Боря из Одессы, как его любовно называли наши дети. Его

письма были частыми, содержательными и очень интересными. Из них можно было узнать не только подробности их жизни на чужбине, семейную хронику, детали адаптации трёх поколений Крепсов в побеждённой Германии, великодушно приютившей теперь многих своих обнищавших «победителей», но и об отношении автора к происходящим в мире событиям, о его представлении обозримого будущего, сокровенных личных и семейных планах. На восьмом десятке жизни Боря оставался таким же мечтателем, как и в далёкой своей молодости. Правда, мечты его теперь касались уже не реформ советского здравоохранения и сплошной диспансеризации сельского населения, как это было раньше, а относились больше к обустройству детей на новом месте, учёбе и профессиональной подготовке внуков, укреплению материальной и финансовой базы семьи. И ещё он мечтал о поездке в Америку и о встрече с нами.

Мы перечитывали письма Бори по несколько раз. В них были добрые советы и масса юмора. Трёх листов в почтовом конверте, ему было мало и он стал отправлять бандероли, в которых были стенные газеты размером в несколько чертёжных листов. В их издании какое-то участие принимали дети и маленькие внуки, и потому подпись под ними стояла «Дебо», что значило: дети и Боря. Конечно, всю основную работу выполнял он сам, а дети только ему помогали, но, желая поощрить их участие в этом важном деле, Боря подписывал их первыми. Редколлегия носила громкое название «Рекламно-информационное издательство хроники семейно-политизированной жизни», а издаваемый ею печатный орган почему-то назывался «Независимая газета».

Когда я как-то спросил чем вызвано такое название, мне разъяснили, что оно в духе современных тенденций. После образования независимых государств вместо братских союзных республик, теперь уже «самостийности» стали требовать автономные республики, края, области, экономические зоны и даже отдельные города когда-то «единого и могучего» СССР. Идя в ногу с модой, Боря объявил «независимой» свою большую мешпуху, которая на самом деле отделилась от своей бывшей родины. Вот почему семейную газету назвали «независимой».