ЮРИЙ НАГИБИН - ДНЕВНИК
- Название:ДНЕВНИК
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
ЮРИЙ НАГИБИН - ДНЕВНИК краткое содержание
ДНЕВНИК - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
279
И умер «месье Поль»*, как я называл его к вящему веселью домашних. Он знал, что обречен, когда мы гостили у него в Париже. Отсюда его молчаливость. Он молча нес в себе смерть. Ему оперировали предстательную железу, домой он уже не вернулся. Мадам, его жена, продает дом и переезжает в Ниццу, старший сын ушел в армию отбывать воинскую повинность. Враз распалось большое теплое человечье гнездо. У нас такого не бывает. Прежде всего потому, что нет гнезд. К тому же вдова, едва утерев слёзы, начинает судиться с родственниками мужа из-за дачи, квартиры, машины и грошей на сберкнижке. Откуда-то появляются дети от прежних браков и кто-то внебрачный, но полуузаконенный и тоже требующий своей доли. Осиротевшая семья сразу включается в активную борьбу: заявления, адвокаты, сбор подписей, суды, апелляции, для скорби не остается времени. Выработался новый человеческий тип: несгибаемая советская вдова. Я всё время слышу сквозь погребальный звон: «Такая-то прекрасно держится!» Хоть бы для разнообразия кто-нибудь держался плохо. Да нет, вдова должна быть в отличной форме, собрана, как легкоатлет перед стартом, иначе весь жалкий нажиток растащут дальние родственники, дети от других браков и полуслепая старшая сестра покойного, оказавшаяся почему-то на его иждивении, о чем никто не знал.
Прощай, год-гробовщик, год кладбищенский, пожарный, неурожайный, репрессивный, хулиганский. Ты не потеряешься среди других ушедших, твой мертвый оскал не забыть…
____________________
*Таможенник на пенсии, у которого мы пили с А. Кулешовым
1973
Случилось некое библейское чудо: новый год оказался тоже високосным. Едва начавшись, он стал косить людей налево и направо, он так проморозил неукрытую снегом землю, что нечего и думать об урожае, и всем не везет, кроме преторианцев*. Добив Бориса Ямпольского, год отправил ему вослед еще с десяток писателей, художников, актеров и кинорежиссеров.
Преторианцы обнаглели и охамели до последней степени. Они забрали себе всю бумагу, весь шрифт, всю типографскую краску и весь ледерин, забрали все зарубежные поездки, все санаторные путевки, все автомобили, все похвалы, все ордена, все премии и все должности. Литературные Безбородки грозно резвятся на фоне всеобщей подавленности и оскудения. Мотаются с блядями по Европе, к перу прикасаются только для того, чтобы подписать чужие рукописи, на работу (руководящую) не являются, переложив все свои обязанности на крепкие плечи наглых помощников и консультантов, устраивают какие-то сокрушительные пикники, называя их выездными пленумами Секретариата СП, где вино льется рекой и режут на шашлыки последних баранов; путешествуют на самолетах, машинах, пароходах, поездах, аэросанях, вертолетах, лошадях, ослах, мулах, верблюдах и слонах. Объедаются и опиваются, а после отлеживаются в привилегированных госпиталях и отрезвителях. И снова пиры, юбилеи, тосты, всё новые и новые наспех придуманные должности, награды. Вакханалия, Валтасаров пир, и никто не боится, что запылают пророческие огненные письмена, предвещающие конец этому распаду. Нет, они уверены, что это навсегда. Брешь между нами и ними будет расширяться с каждым днем. Отчетливо формируется новый класс. Чёрта ли мне до них? Я знаю, что живу не в свой век и не на своем месте. Но их путь для меня заказан, изнутри заказан, так что стоит ли тратить на них душу?
____________________
* Руководство СП и их любимцы.
281
Но где-то в стороне от проезжих дорог, разбитых копытами першеронов Маркова, Чаковского, Алексеева и иже с ними начинает натаптываться, покамест едва-едва, тропочка настоящей литературы. «Пастух и пастушка» Астафьева, «Доказательства» Тублина, рассказы Г. Семенова, «Северный дневник» Ю. Казакова, интересный парень появился на Байкале – В. Распутин, рассказы Г. Немченко, Бог даст, к ним присоединится Беломлинская (В. Платова), лучшая из всех, великолепный взрослый писатель пропадает в Балле, все лучше пишет В. Пикуль*, хороши очерки злобного Конецкого, но он может не развиться в писателя по причине узости души, и не сказал последнего слова Аксенов**. А Валерия Алфеева, а сколько неизвестных мучаются вынужденной немотой по всей громадной стране! Дай только немножко свободы, повторился бы золотой девятнадцатый век.
27 февраля 1973 г.
Вернулся после семнадцатидневного отсутствия и будто не уезжал: дела всё в том же тусклом неустройстве, ни одна книжка не вышла, даже не стронулась с места, в кино – полный застой, в журналах испуг, неуверенность, шаткость. На столе – несколько писем, пересланных «Литературкой» – злобных и грязных. Всё, что идет от этого органа печати, пакостно.
В Псков ехали поездом. Ю. Васильев, Дравич***, Толя и я занимали целое купе. В другом вагоне ехала Ася Пистунова с подругами, которых она подбила на паломничество к «божественному Семену», в его гостеприимный дом, где ее обожают. В дороге Юра, Толя и Дравич выпили бутылку «миндлиновки» (самогона с тмином) и четвертинку перцовки. Был хороший разговор с Юрой о многом, а под конец о Евтушенке, которого он откровенно презирает. Раньше он слова плохого не позволял сказать о Женьке в своем присутствии. Потом Дравичу стало плохо, его рвало, он без конца бегал в сортир. Наконец угомонился, залез на верхнюю полку, но там ему было душно. Он скатился вниз и заснул на полу, положив свою голую жалкую голову на мою полку. Его острая маковка упиралась мне в спину, мешая заснуть. Он был невероятно нелеп и горестен в этой грозной порче всего своего огромного организма.
А в автобусе, который вез нас из ночного Пскова в Михайловское, развалился сам автор «миндлиновки». Автобус
____________________
* Тут я промахнулся.
** Он только начинался.
*** Польский литературовед, критик, переводчик.
282
остановили, и он долго блевал на дорогу. Затем вернулся с мертвым серым лицом и совсем выпавшим на щеку черным глазом.
Пьянство началось почти с самого приезда, но достигло апогея с появлением Алешки Соколова и Шамардина – пропившего свой неплохой бас, ныне работающего завсектором Массовой песни в Ленинградском управлении культурой. Кстати, Шамардин пропил голос без всякой муки и сожалений, водка настолько важнее для него «дивных звуков и молитв», что тут, как говорится, и вопрос не стоял, кто кого. Шамардин сразу принял сторону водки против голоса, вдвоем они его быстро прикончили.
К вечеру Соколов отравился украденной из буфета Толиной настойкой, на этот раз полынной, и чуть не умер – буквально. Он шептал ссохшимися губами: «Господи, дай хоть жену увидеть… сынишку». Не помер. Весь день метался на коечке, плакал, стонал, жбанами дул воду из колодца, глотал лекарства, дважды терял сознание и холодел, а вечером встал на шаткие ноги, хватил рюмашку коньяка, приободрился и ночью опять надрался. Больше в состоянии трезвости я его не видел. Следующей жертвой «миндлиновки» стал Вася Звонцов, также незаконно приложившийся к спрятанной бутылке. Он недужил всего полдня, а потом восстановился перцовкой. Последней жертвой «миндлиновки» оказался богатырь Васильев. После этого решили оставшиеся бутылки не открывать, а с Толей серьезно поговорить. Неприятную миссию взял на себя Мыльников. И тут я понял, почему он один из всех сделал большую карьеру, это характер. Он учинил Толе настоящий допрос. Оказалось, Толя гонит из сахара, а не настаивает на травах ворованный технический спирт, как все думали. Но у него не клеится с очисткой. С Толи взяли слово, что он серьезно займется очисткой, с тем и отпустили совсем павшего духом винодела. А он, бедный, так гордился «миндлиновкой»!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: