Олег Грейгъ - Подлинная судьба адмирала Колчака

Так и хочется крикнуть в прошлое: Александр Васильевич, вы, называя русский народ диким, а решения правительства бессмысленными и глупыми, сами стали слепцом и глупцом! Где был ваш ум, коль вы не смогли понять, что Тимиреву вам подсунули агенты Ордена, и все ваши связи с ней, и письма, и сообщения тут же становились известными в нужном месте. Вы оказались столь наивными, что примчавшись в Санкт-Петербург, прозванный социалистами пренебрежительно Петроградом, тут же заявляете о своей солидарности с генералом от инфантерии Л. Г. Корниловым и легко покупаетесь на провокаторский «Республиканский национальный центр», который скрытно сплачивает силы для физического устранения Государя Императора. Вы не замечали провокаций или не хотели замечать? С подачи той же Тимиревой и ее работодателей из Группы «благодетели», удостоившие вас ордена Бани 2-й степени, спровоцировали вас, закрыв пути для отступления, введя ваше имя — не испросив вашего дозволения! — в столичные газеты, в которых провокационно зазвучало: «Адмирал Колчак — спаситель России!»; «Вся власть — адмиралу Колчаку!».

В апреле 1917 г. Колчак был вызван военным министром в Санкт-Петербург. Он на первых порах, ошеломленный шумом столицы, хаосом, бунтами и бунтарями, не мог прийти в себя. Это потом, в XXI веке, о нем напишут: «И все-таки судьба послала ему шанс приложить свой флотский опыт, силы, знания, в конце концов, недюжинный талант командира и организатора, но не более» («Морской сборник», № 11,2004).

Но что значил сей шанс, если в сознании человека, отдавшего жизнь служению Родине, Российской империи и Русскому флоту, усваиваются чудовищные знания о том, как расправляются большевики и с его Родиной, и с флотом? Большего преступления против Отечества Колчак — как русский морской офицер, как подданный и как ученый — не мог даже помыслить.

Его мировоззрение взрывалось вместе с грозовым революционным грохочением, большевистским злобивым насмехательством и предчувствием незнаемой пропасти, в которую катят так называемые пролетарии его страну, кроша, коверкая и растаптывая миллионы человеческих жизней…

Забегая чуть вперед, приведем такие факты. Как известно, большая часть Черноморского флота тогда находилась в Новороссийске. По сообщению агентов ВЧК, офицеры на кораблях пришли к выводу, что их эскадра должна соединиться с находившимися в Севастополе остальными боевыми кораблями Черноморского флота. Ленин (Ульянов-Бланк) и его красная банда действовали решительно, и спустя всего четыре дня после анализа поступившей информации, — 18 июня 1918 г. по приказанию председателя Совнаркома Ленина все корабли были приведены в состояние небоеготовности и затоплены (!!!) в Цемесской бухте. Предварительно обманным путем большую часть офицеров вывели с кораблей, после чего были разбиты все ценные приборы и аппаратура. Так, большевиками были уничтожены линкор «Императрица Екатерина Великая» (новое название «Свободная Россия»), 11 эсминцев, 2 крейсера, более 1,5 десятка тральщиков и минзагов: «Великая Княгиня Ксения», «Цесаревич Георгий», «Великий Князь Константин», а также линкор «Воля».

С гибели Черноморского флота началась гибель всего Русского флота!

В канун захвата власти в России масонскими преступниками Русский флот насчитывал 591 боевой корабль (надводных кораблей и подводных лодок), 549 вспомогательных судов с общим количеством 175 528 матросов, около 6 тысяч офицеров, 151 адмирала, 118 генералов. При этом в состав ЧФ входило 150 боевых кораблей и 203 вспомогательных судна.

Узнал ли об А. В. Колчак, еще совсем недавно самый молодой, самый перспективный командующий флотом? Безусловно…

«Позорно проиграна война, в частности кампания на Черном море, и в личной жизни нет того, что было для меня светом в самые мрачные дни, что было счастьем и радостью в самые тяжелые минуты безрадостного и лишенного всякого удовлетворения командования в последний год войны с давно уже витаемым гнетущим призраком поражения и развала… — напишет Колчак возлюбленной Анне Васильевне. — Не знаю, насколько это справедливо, но мне доказывали, что только я один способен удержать флот от полного развала и анархии, и я заставил себя работать… За 11 месяцев моего командования я выполнил главную задачу — я осуществил полное господство на море, ликвидировав деятельность даже неприятельских подлодок». А далее — просьбы об отставке; но это уже обращения к морскому министру; пост военного и морского министра занимает А. Ф. Керенский. Министр в мае месяце прибывает в Севастополь, чтобы попытаться уладить конфликт, чреватый обвалом и анархией.

«Не смог побывать на самом фронте, поскольку должен был выехать вместе с адмиралом Колчаком и его начальником штаба капитаном Смирновым в Севастополь, в штаб Черноморского флота, чтобы попытаться уладить острые разногласия адмирала с Центральным исполнительным комитетом Черноморского флота и местным армейским гарнизоном», — отметит в своих воспоминаниях Керенский. Он уедет, и ему на смену прибудут другие визитеры — 17 делегатов-провокаторов от Балтийского флота, сплошь — большевики, причем для многих матросская форма — привычная бутафория, как одежда фабричных и заводских рабочих, которыми они не единожды «прикидывались», чтобы «быть ближе к народу». Сразу по прибытии они применяют давно разработанную аналитиками и психологами в Ордене и многажды испытанную тактику клеветы: обвиняя все и всех, в данном случае Колчака то в предательстве, то в обогащении награбленными богатствами, то в том, что он никогда не воевал и получил адмиральский чин за танцы на паркетном полу, и т. д. Что испытывает честнейший, искренний человек, душой болеющий за дело процветания своей страны? — шок, от которого перерождается его душа, его мышление, меняются его представления о мире и людях. В таком шоковом страдании пребывала вся Российская империя, нагло раздираемая подлыми людишками на части, растаскиваемая по частям и крупицам, продаваемая налево и направо…

«…и в личной жизни нет того, что было для меня светом в самые мрачные дни, что было счастьем и радостью в самые тяжелые минуты безрадостного и лишенного всякого удовлетворения командования в последний год войны с давно уже витаемым гнетущим призраком поражения и развала…» — выписывает вице-адмирал возлюбленной; и интуитивно чувствуя фальшь во всем, что с ним приключается нехорошего, так и не узнает до поры до времени, что, наполняясь, проникаясь пораженческим состоянием, сам он постепенно превращается в «гнетущего призрака», в «ПРИЗРАКА ОКЕАНА», — как его назовут в секретных документах Ордена, лишив человеческого имени, превратив в обезличенное и абстрактное бесполотелое существо, действиями которого управляют дьявольские силы.