Раян Фарукшин - Цикл произведений Родина

Из десантного раздавался непонятный шум, напомнивший о спецназовцах. Они, оказывается, застряли и не могут открыть "парадную дверь". Пришлось им помочь.

Обласкав нас матом последней московской моды, спецы рассыпались по кварталу и исчезли в ночи. А мы так и стояли на броне еще секунд десять-пятнадцать, мечтательно смотря им вслед и видя себя на крыше Рейхстага с красным знаменем в руках. Стояли и мечтали, пока духи не начали обстреливать нас с верхних этажей. Мы сразу назад, вовнутрь, да как вдарим из пушки! И еще, и еще, и еще! Духи замолчали.

Не успели мы обрадоваться нашей микро-победе, как обнаружили, что были не единственными освободителями этого дома - на противоположной стороне улицы засел целый полк, гвоздивший закрепленный квартал уже целые сутки.

Подбежал солдат, стучит по броне:

- Живы? Эй, придурки, живы?

Сосед высунулся и ответил тем же:

- Придурки живы. А дураки как?

- Хорошо хоть у них выстрелов к гранатометам не осталось, иначе зажарили бы вас немедля. Вы че остановились у быка на рогах? Давай, откатывай машину вон туда, надежней будет, - солдат, по одежде и интонации "махра", стволом автомата указал на относительно непострадавшее одноэтажное здание из красного кирпича.

- А че там?

- Это котельная. Вот, между ней и забором приткнитесь, и хрен вас кто достанет. Если что, окружать надумают или невмоготу станет вам одним, бегите к нам, мы во-он там. Места у нас много, и вам хватит. Только без машины, конечно.

Солдат вкратце описал положение дел в квартале и за его ближайшими пределами. Картина относительно спокойная, а по сравнению с другими местами, даже привлекательная. Хозяйничает в квартале 81-й мотострелковый полк, прибывший из-под Самары. Тяжелого вооружения у них нет, но ничего, и так неплохо справляются.

Выслушав солдата, представившегося младшим сержантом, старшим группы разведчиков, Сосед, от гостеприимного предложения остаться, отказался.

- Нет, спасибо, мы уходим к своим.

- Какой, нахрен, к своим! Туда нельзя, там чечены везде! Квартал снаружи обложен полностью! Одни не пробьетесь! - повысил тон сержант.

- Не, мы попробуем. Мы вон, оттуда приехали.

- Да не оттуда вы приехали, - сержант махнул на восток, - а оттуда, я же видел!

- Ты путаешь. Не могли мы оттуда приехать. Вроде, вон, с того поворота мы сюда вывернули,- попытался возразить ему Сосед.

- Нет, - не уступал упрямый разведчик, - вы повернули с того поворота, - он повернулся и помахал в темноту, - оттуда.

- Как ты мог видеть, если темно вокруг, не видно ничего! - рассердился Сосед. - Даже не видно твоего поворота.

- Ладно, делай, как знаешь, я предупредил. Мой дело предложить, твой дело отказаться, - сержант развернулся и пошел в темноту. - Фамилию хоть свою скажи, и адрес домашний, чтоб было куда написать, что сожгли тебя, непослушного придурка! - крикнул он напоследок.

- Во заколбасил, а! - Сосед, обращаясь ко мне, покрутил пальцем у виска. - Как он мог видеть откуда мы свернули, если ни фига не видно.

Сосед попытался развернуть машину. Не удалось. Сначала мы снесли невесть откуда появившееся дерево, потом зацепили большую бетонную плиту и заглохли.

С третьей попытки Сосед все же смог развернуться. И только он повел бэху в сторону предполагаемого поворота, как начался новый обстрел. Пули с новой силой забарабанили по броне. Где-то неподалеку раздались взрывы. Стало страшно. Я решил попросить Соседа остаться здесь до утра. Не успел.

- Усман! Надо оставаться, иначе не доедем, - первым выпалил Сосед.

- Я двумя руками "за"! Рули куда сказали, к котельной.

Удачно приткнув БМП к стене котельной, мы дождались относительного затишья и обошли прилегающую к нашей машине территорию, более детально ознакомившись с местностью. От котельной до дороги буквой "Г" стоял высокий двухметровый бетонный забор, закрывавший духам обзор на всю свою длину, метров на сорок. С другой стороны, впритык друг к другу, горбатились три длинные пятиэтажки, надежно укрывавшие нас с тыла. Пехота, видимо, обосновалась именно там, рассосавшись по всему освоенному периметру. Это обнадежило. И только спереди нас ничего не закрывало от удара прямой наводкой, но пустырь, метров на сто излучавший вселенскую пустоту, сам по себе держался под прицелом всей нашей - с пехотой - братией. Получалось, прав был тот солдат, место действительно удачное.

- Во, дебилы! - я слегка ударил себя ладошкой по лбу. - Рация же есть!

- Ничего ты с этой рацией не сделаешь. Не мучайся, толку нет. Только засветишь перед духами наше хреновое настроение, - Сосед, тремя короткими предложениями, вернул меня с облаков на землю.

- Думаешь, не поможет?

- Уверен, что нет.

Напрасно я мучался с рацией. Ничего кроме сквернословия я, в ответ на свои призывы о помощи, не услышал. Русские орали друг на друга многоголосым матом, а чеченцы клялись Аллахом, что зарежут всякого, не сдавшегося в плен до конца этой бурной ночи. Все кому-то что-то передавали, но никто ничего ни от кого не принимал. Вот такая оказия.

Посидели на картонных коробках у стены, поежились от нехолодного, но страшного войной холода, стали грузиться суицидальными мыслями. Боялись погибнуть здесь, прямо на этом месте. "Нас не найдут и объявят, что мы пропали без вести, а может и вовсе, сбежали. Обзовут трусами и дезертирами. И родителям так напишут, что мы добровольно сдались в плен, что мы предатели..." - лезли в голову отвратительные своей правдоподобностью мысли. Чтобы как-то отвлечься и воспрянуть духом, Сосед решил напиться. Но никакого спиртного у нас, разумеется, не было, и он решил напиться хотя бы воды. Но даже воды у нас в бэшке не нашлось ни грамма. Сосед расстроился еще больше:

- Попить бы чего! - он жалостно, словно маленький ребенок, почмокал ртом. - В горле пересохло, петь не смогу.

- А не нужно было целый день огуречный рассол хлебать. Ты ж один - три литра выдул. Говорил я тебе, а ты и слышать не хотел. Один все выдул, жаба.

- Нашел дурака. Да кто в нашей жизни от рассольчика отказывается? Да и с хлебушком. Нам эти огурцы от чистого сердца подогнали, а я от чистого сердца их съел. И, что такого?

- Ничего. Мучайся теперь. Хрен мы тут воду найдем.

- А вон, смотри, - Сосед показал на желтую пятисот литровую бочку-полуприцеп, брошенную по середине дороги. - Там наверняка что-то есть.

- Где-где? - сощурился я.

- Да вон, что по левую сторону от ТП.

- А, теперь вижу. Пошли?

До бочки идти семь секунд - десять метров, но нам это расстояние дается примерно за час с небольшим: мешает снайпер, неожиданно объявившийся в недавно покоренной нашими совместными с "махрой" усилиями девятиэтажке. Этот козел и попасть в нас не мог, снайпер хренов, и успокоиться никак не желал, палил, да палил. Мы лежали, уткнувшись носами в гусеницы БМП. Я хотел спрятаться "дома" - внутри, но боялся встать, а Сосед хотел набрать во фляжки воды, но тоже боялся встать. Как только кто-то из нас поднимался и делал какое-то движения, мудак, считавший себя снайпером, открывал огонь. Куда стрелять в ответ, мы не знали. Так и лежали, пока снайпер сам не смолк. Патроны у него, наверное, кончились. Сосед резко вскочил и, сделав три быстрых шага, рухнул на землю. Выстрелов нет. Сосед снова повторил свой незамысловатый трюк, и снова - выстрелов нет. Последний рывок и Сосед, радостно скаля лошадиными зубами, полулежа, вытянутыми руками с трудом откручивает вентиль крана бочки. Какая-то жидкость звучно струится во фляжку.