Тигрий Дулькейт - Лыковы

В самом верховье Абакана несколько ниже впадения реки Еринат они, выйдя из тайги к берегу Абакана, совершенно неожиданно увидели человека с удилищем в руках. Он рыбачил, а рядом на кучке травы и пихтовых лапках сидела худенькая пожилая женщина. Это была чета Лыковых. На обоих была домотканая одежда. Группа остановилась на привал. Приготовили обед и пригласили Лыковых пообедать. Они категорически отказались от всего, взяли только соль. Разговаривая, Юрий спросил и о детях, где они, живы ли? Карп Осипович отвечал:

– Дети, слава Богу, живы. – А где они? – спросил Юрий и получил вот такой ответ: – Которые с нами, которые отошли. Это было не совсем понятно, и Юрий говорил, что кто-то из них, видимо, сменил место жительства. Позднее прояснилось Карп Осипович отделил сыновей в построенную избушку в 4–5 километрах от своего домика. Я спросил, как они выглядят, здоровы ли и т. д. Юрий сказал, что Карп Осипович выглядит хорошо, плотный, крепкий, словом, «как груздь», а вот Акулина Карповна худенькая, в чем только душа держится, видать, болезненная, одним словом, «живые мощи».

Это была короткая встреча, и разговор, по моему мнению, понастоящему не состоялся. Видимо, и неожиданность, и боязнь каких-либо последствий не позволили за короткий промежуток времени успокоиться и убедить себя поговорить в спокойной обстановке. Попытка сфотографировать их не увенчалась успехом. Лыковы отворачивались и просили этого не делать. Ребята извинились и отказались от этой затеи. Участники группы вели разговор в деликатной, спокойной форме и всячески старались не ущемить их достоинства и не обидеть их своими расспросами и действиями. Вот так состоялась очередная встреча с людьми из «мира».

Группа Штюрмера ушла, и наступил самый длительный промежуток времени, когда никаких встреч с Лыковыми не происходило. И теперь уже до встречи с геологами, о чем много писали газеты, пройдет ровно двадцать лет.

Все эти годы, как и предыдущие двадцать один год, се мья Лыковых была один на один с суровой природой Западных Саян, с массой трудностей, которые подсте регали их буквально на каждом шагу. Это выражалось в первую очередь в неурожаях, в наступлении раньше обычного зимы, когда при уборке главного продукта питания – картошки – приходилось разгребать снег. Все это сразу сказывалось на питании, а что такое голод, семья испытывала не раз. Особенно тяжелым был 1961 год, точнее, зима с 1960-го на 1961 год, когда не удалось из-за неурожая по причине резкого похолодания и снегопада летом собрать не только то, что давал огород, но и то, что давала тайга, и зиму встретили почти без запасов. В ту страшную зиму 16 февраля скончалась Акулина Карповна.

Таким образом, в полной изоляции семья Лыковых находилась 41 год. Надо отметить, что те встречи с людьми, о которых мы писали, никоим образом не отразились на благополучии семьи. Ну, состоялась встреча, поговорили, договорились о чем-нибудь, и на этом встреча заканчивалась. Но главная причина того, что Лыковы были брошены на произвол судьбы, – это ликвидация Алтайского заповедника в 1951 году, когда даже думать о семье Лыковых стало некому. Вот эти даты, когда происходили кратковременные встречи, о которых мы знаем: 1940, 1941, 1946, 1951, 1958 годы. До 1937 года Лыковы жили, как и все, открыто и не таясь.

Что касается еще каких-то тайных встреч, о чем можно прочитать в газетах, то, на мой взгляд, все это плод чьей-то фантазии, во всяком случае, нам ничего не известно, и мы никогда ни от кого не слыхали, что кто-то ходит к ним, помогает этой семье, регулярно доставляет им продукты питания и т. д. В газете «Московский комсомолец на Алтае» в одной из статей о Лыковых можно прочитать следующее: «Их племянники, что жили в Абазе, постоянно снабжали их всем необходимым, поднимались на лодке вверх по реке и привозили соль, сахар и другую снедь». Откуда это? Кто мог такое сообщить? Ничего подобного не было и быть не могло. Ни муки, ни соли, ни тем более сахара и «другой снеди» им никто никогда, до встречи с геологами, не доставлял, да и не был у них никто в этот двадцатилетний промежуток времени.

Здесь уместно вспомнить, что написала в своих воспоминаниях Галина Письменская – начальник группы геологов, которые были заброшены вертолетом примерно в 15 километрах от места проживания Лыковых. Эта группа в составе четырех человек, включая Г. Письменскую, были первыми, кто встретился с Лыковыми в 1978 году, спустя двадцать лет после встречи Лыковых с группой московских туристов Ю. Штюрмера. Изучая предполагаемое место работы, летчики обратили внимание геологов на подозрительный огород, который им удалось увидеть с воздуха, подбирая удобное место для посадки вертолета. Таким образом, геологи были в какой-то степени подготовлены к встрече с таинственными людьми. В своих воспоминаниях Г. Письменская невольно расставляет все точки над i, доказывая тем самым, что у Лыковых никто никогда не был, и что они бы выглядели иначе, чем так, как увидели их они. Вот что она писала, когда ее группа, ориентируясь на пометку летчиков на карте, вышла к домику Лыковых. Привожу выдержки из прекрасно написанных воспоминаний.

«...И вот жилище возле ручья. Почерневшая от времени и дождей хижина со всех сторон была обставлена каким-то таежным хламом, корьем, жердями, тесинами. Если бы не окошко размером с карман моего рюкзака, трудно было бы поверить, что тут обитают люди. Но они, несомненно, тут обитали – рядом с хижиной зеленел ухоженный огород с картошкой, луком и репой. У края лежала мотыга с прилипшей свежей землей.

Наш приход был, как видно, замечен. Скрипнула низкая дверь. И на свет божий, как в сказке, появилась фигура древнего старика. Босой. На теле латаная-перелатаная рубаха из мешковины. Из нее ж – портки, и тоже в заплатах, нечесаная борода. Всклокоченные волосы на голове. Испуганный, очень внимательный взгляд. И нерешительность. Переминаясь с ноги на ногу, как будто земля сделалась вдруг горячей, старик молча глядел на нас. Мы тоже молчали. Так продолжалось с минуту. Надо было что-нибудь говорить. Я сказал:

– Здравствуйте, дедушка! Мы к вам в гости... Старик ответил не тотчас. Потоптался, оглянулся, потрогал рукой ремешок на стене, и, наконец, мы услышали тихий нерешительный голос:

– Ну, проходите, коли пришли... Старик открыл дверь, и мы оказались в затхлых липких потемках. Опять возникло тягостное молчание, которое вдруг прорвалось всхлипыванием, причитаниями. И только тут мы увидели силуэты двух женщин. Одна билась в истерике и молилась: «Это нам за грехи, за грехи..!» Другая, держась за столб, подпиравший провисшую матицу, медленно оседала на пол. Свет из оконца упал на ее расширенные, смертельно испуганные глаза, и мы поняли – надо скорее выйти наружу. Старик вышел за нами следом. И тоже немало смущенный, сказал, что это две его дочери.