Фарид Фазлиахметов - Дерзость

Пантелей не может стянуть намокшие хромовые сапоги. Просит помочь Леву. Тот неумело берется за сапог и тянет на себя.

- Да ты за пятку, за пятку, вот так, ну, давай, тяни сильнее...

Пантелей, уперевшись руками в землю, вытянул ногу. Лева из всех сил тянет. Наконец сапог снимается, и Лева под хохот окружающих падает на спину. Ко всеобщему удовольствию вся эта процедура повторяется еще раз.

Вдруг совсем близко раздаются детские голоса. Тихонько выходим на опушку леса! У костра сидят двое мальчишек и увлеченно разговаривают.

- Эй, хлопцы, - окликает их Шарый, - идите сюда!

Ребята встают и сначала с опаской, а затем с удивлением и радостью рассматривают нас, нашу военную форму, оружие.

- Червона Армия пришла!

- Нет ребята, мы выходим из окружения. Лица мальчиков тускнеют.

- Ну, как живем? - спрашивает Шарый.

- Якое там житье. Нема ничего, ни школы, ни кино, да и есть нечего, все бульба, да бульба.

- Бульбу варим, бульбу парим, бульбу так едим, - подшучивает Пантелей.

- Хотите? - предлагает один из ребят.

Бойцы долго упрашивать себя не заставляют.

Мальчишки дают каждому бойцу чуть обгорелые, горячие картофелины, и мы, перекатывая их с руки на руку, начинаем чистить. Кто-то вытаскивает из вещевого мешка маленький узелок с солью. Садимся у костра, обжигаясь, впервые пробуем белорусскую картошку. Вскоре она, благословенная, станет нашей основной, а порой и единственной пищей.

- Ну, як, смачна? - спрашивают ребята.

- Очень вкусная, - отвечаем дружно.

Перекусив вместе с ребятами, мы снова отправились в путь. Ночью перешли Варшавское шоссе, углубились километров на десять в лес и устроили привал. Вечером снова двинулись в путь и третьего июня поздно вечером прибыли на место встречи с группой лейтенанта Морозова.

Эта группа должна была вылететь позже нас и после приземления присоединиться к нам. Встреча была назначена в этом квадрате леса, но здесь никого не оказалось. Не оказалось в часовне и записки от Морозова. Мелькнула тревожная мысль: "Не случилось ли что с ребятами?" Впрочем, рассудив трезво, мы успокоились: никто заранее не мог назначить дату этой встречи, ведь места десантирования двух групп могли находиться на расстоянии многих десятков километров. Сделанный по рации запрос рассеял наши сомнения - группа вылетела лишь этой ночью.

В лесу было тихо. Развели костер, обсушились, обогрелись. Утром, попив кипятку, решили идти в ближайшую деревню - продукты кончились. Заглянули в карту - ближе всех находилась деревня Сатринка. Шарый приказал отправиться пятерым: мне, Леве Никольскому, Саше Чеклуеву, Рае и Коле Суралеву.

В деревню мы зашли со стороны леса, познакомились с жителями. Мужиков в деревне не было. Старики, женщины, дети. Хлева пустовали - скотину забрали немцы.

Жители Старинки поделились с нами картошкой, больше у них ничего не нашлось. Мы рассказали им о зимнем наступлении наших войск под Москвой, о положении на фронтах. И хотя положение на фронтах было не из легких, мы были уверены: победа будет за нами. И эту уверенность старались передать нашим соотечественникам, оказавшимся в оккупации.

Попрощавшись с жителями деревни, мы вышли на огороды и не спеша направились к лесу. И в это время с ревом и лязгом в конец деревни вползла танкетка, а за ней и машина с немцами. Пришлось поторапливаться. По Суралеву, который немножко отстал, немцы выпустили несколько очередей из автоматов, однако преследовать не стали, и наша группа благополучно вернулась к своим.

- В деревне танкетка, машина и человек двадцать немцев, - докладываю Шарому. - Что будем делать?

- Бить, - отвечает Шарый. - Заминировать дорогу и бить из засады.

Схватив оружие и фугасы с минами, мы побежали к деревне. Но то ли нечем было поживиться в Старинке, то ли немцев напугало появление партизан - они быстро убрались. На дороге еще клубилась пыль, но машины уже были далеко от нас.

Утром 5 июня, убедившись, что на месте встречи связных от Морозова нет, мы оставили ему записку и пошли дальше на север, ближе к Осиповичам. На этот раз идти впереди с компасом был мой черед. Через четыре часа вышли из болота на сухое возвышенное место в сосновом бору. И тут наткнулись на спящего под огромной сосной бородатого человека. Голова у него была прикрыта кепчонкой, на боку висел наган в самодельной кобуре. Морозов? Нет. Тот молод, а этот уже в годах. Самуйлик, заместитель Морозова? Нет, тот значительно меньше ростом. Кто же? Садимся возле незнакомца и начинаем его тормошить. Тот просыпается, удивленно смотрит на направленные в его сторону дула автоматов.

- Кто такой? - спрашивает Шарый.

Незнакомец, оправившись от удивления и легкого испуга, с улыбкой внимательно глядит на нас прищуренными глазами и заявляет:

- Или не догадываетесь, кто в лесу живет? А там вон мои хлопцы.

И в самом деле, впереди слева из-за деревьев на нас смотрят стволы винтовок. Ясно, что партизаны.

- Ольховец Семен Миронович, - представляется нам незнакомец. - Командир партизанского отряда.

- Капитан Шарый Илья Николаевич - командир группы.

- А документы у вас имеются?

- Какие там документы, - со смехом отвечает Шарый, - нам не положено.

- Откуда прибыли? Да, видать, и недавно, больно уж все новенькое: и одежда, и оружие.

- Из Москвы, - говорит Шарый.

- Из самой Москвы! Вот это гости! Слышите, хлопцы, москвичи к нам прибыли! Ну и ну... Эй, Петро! - кричит Ольховец. - Приготовь чего-нибудь, небось проголодались разведчики с дороги.

- Да погоди ты, дай познакомиться. Есть кто с Урала? - спрашивает Петр Токарев.

- Есть один, вот знакомься - Саша Стенин из Свердловска, - отвечаю я ему.

- Саша с "Уралмаша", - шутит Токарев, подходит к Стенину, обнимает его за плечи и уводит к костру. - Пошли, земляк, потолкуем. Я из Челябинска.

Девчата садятся чистить картошку, ребята рубят и подтаскивают дрова, а Шарый с Ольховцем продолжают деловой разговор. Я слушаю.

- Семен Миронович, обрисуйте обстановку в районе, - просит Шарый.

- Пока спокойно. Немцы в основном в городах и на железнодорожных станциях. Ближайший крупный гарнизон в Осиповичах. Там оба военных городка заняты гитлеровцами.

- Часто навещают?

- Частенько. Пытаются установить "новый порядок", а для защиты этого порядка агитируют крестьян создавать так называемые отряды самообороны. Лозунг у них такой: "Трудовому крестьянину - своя земля".

- И что, клюют на это?

- Кое-кто клюет, но таких единицы, подавляющее большинство не верит в победу фашистов, да и мы не сидим тут сложа руки. Боеприпасов мало, взрывчатки нет, но есть у нас одно неотразимое оружие - большевистское слово. Мы говорим крестьянам: "Земля была и останется вашей, а кому урожай достанется? Не о вас - о себе хлопочут фашисты".