Алексей Федоров - Последняя зима

Охрану склада немцы сразу же усилили. Вокруг него поставили три ряда проволочных заграждений, на угловых вышках появились пулеметы. Ночью вся территория склада освещалась прожекторами, где-то рядом повизгивали овчарки. Подпольщики были уверены, что на складе хранится нечто особенно важное, ценное для немцев, скорее всего именно запрещенное оружие.

Теперь Паша во всем советовалась с Алексеем Дмитриевичем Ткаченко. Оба они понимали, что проникнуть на склад невозможно. А если и проникнешь, что дальше? Ведь нельзя же так просто взять снаряд и унести его с собой! Казалось, ничего нельзя придумать... У Паши однажды мелькнула мысль - не обратиться ли за помощью к антифашистски настроенному переводчику из гестапо? Нет, офицер-переводчик очень осторожен и не решится помочь в столь сложном деле. Да и возможности его ограничены.

Время шло. Медведь торопил. Присланный из отряда связной не отлучался из города и поступил в распоряжение Савельевой. Что делать? Как похитить снаряд? Эти вопросы не давали Паше покоя ни днем ни ночью.

Тут-то и пришел от своего человека на вокзале обнадеживающий сигнал. Немцы затевали какую-то особо секретную погрузку. Поданный порожняк тщательно осмотрен эсэсовцами и взят ими под охрану. В ближайшие сутки всем свободным от работы железнодорожникам опять запрещено появляться на станции.

Полученное известие подпольщики сопоставили с какими-то приготовлениями немцев на интересовавшем их воинском складе. Туда дважды только за один день приезжали из города немецкие офицеры в больших чинах. Караульное помещение занял дополнительный взвод эсэсовцев. Обычно закрытые двери склада теперь распахнуты. Несомненно, предстояла перевозка снарядов в другое место. Этим надо было воспользоваться не теряя времени.

Поздно вечером от склада к станционному тупику тронулась первая машина, за ней вторая, третья... Они отправлялись с интервалами в десять минут. Однако разгрузка шла медленно, и машины выстраивались одна за другой на дороге.

К только что подъехавшему грузовику приблизилась женщина в форме немецкого офицера медицинской службы и попросила прикурить у сидевшего рядом с водителем солдата. В это же время к другому солдату, выпрыгнувшему из кузова, подошли эсэсовский офицер и сопровождающий его ефрейтор.

- Проверка! - бросил эсэсовец.

В следующую секунду солдат упал, сраженный ударом ефрейторского тесака-кинжала. Не больше минуты понадобилось ефрейтору, а на самом деле партизану-связному, чтобы извлечь из кузова необычайно легкий, наполненный газом снаряд-баллон. Еще через минуту фигура партизана метнулась в сторону и слилась с темнотой.

Паша, наконец раскурив сигарету и благодарственно помахав солдату рукой, пошла дальше. На ходу она сыпанула горсть махорки в ту сторону, где исчез партизан.

Через несколько шагов Савельеву тихо окликнул Алексей Ткаченко, одетый в черный эсэсовский китель с одним погоном:

- Сюда! Ко мне, Паша! Надо торопиться...

Хотя решающую фазу операции удалось провести молниеносно, все же через какие-нибудь десять - пятнадцать минут похищение снаряда обязательно обнаружат.

Подпольщики быстро свернули с дороги. Они не засыпали своих следов, не старались их запутать. Наоборот, Алексей Дмитриевич вскоре умышленно обронил окровавленный кинжал...

Есть у артиллеристов-разведчиков, проникающих во вражеское расположение, такой радиосигнал: "Огонь на меня!" Его разведчик посылает в эфир, когда ценой собственной жизни готов заплатить за разгром позиций противника. Вот и теперь Савельева и Ткаченко решили принять огонь на себя. Пусть это не шквал артиллерийского налета... Но по их следу непременно рванутся собаки-ищейки, бросятся эсэсовцы с автоматами на изготовку. Так и надо, так и задумано! Лишь бы направить эсэсовцев сюда, в эту сторону, отвлечь от связного!

Обстоятельства сложились благоприятно для подпольщиков. Часть дороги до города удалось проехать на случайно подвернувшейся попутной подводе, и это сбило преследователей. Утром банковская кассирша спокойно пересчитывала деньги за своим окошечком, а инженер-типограф налаживал печатные станки.

Савельева и Ткаченко еще не были уверены, миновала ли опасность. Неизвестно, что будет с ними дальше. Но не это их сейчас интересовало. Выбрался ли из города связной? Доставлен ли снаряд в партизанский лагерь? Вот это действительно важно!

Лишь через два дня, полных тревог и волнений, пришла радостная весть, что операция завершилась удачно. Паша была счастлива. Она понимала, что у Советского правительства имелись теперь не только документальные данные о подготовке Гитлером химической войны, не только свидетельства об уже начавшемся кое-где применении фашистами газов. Появилось и бесспорное вещественное доказательство.

Гитлеровцы поняли, какую огромную оплошность они допустили, не сумев предотвратить похищение химического снаряда. Начальник луцкого отделения гестапо Фишер тешил себя надеждой, что снаряд еще находится в городе. Все выездные пути были перекрыты эсэсовцами. По домам шли повальные обыски. Десятки находившихся на малейшем подозрении у гестапо или городской полиции жителей попали в тюрьму.

Арест миновал Алексея Ткаченко, но Пашу схватили и бросили в одну из общих камер замка Любарта. Очевидно, немцы ничего толком об участниках похищения не знали, действовали на ощупь. Можно предположить, что гестаповцы тогда просто не были уверены в полной благонадежности "фрейлейн Савельеф".

На допросах Паша держалась спокойно. Никаких конкретных обвинений девушке предъявить не могли, а собранные гестапо дополнительные сведения об арестованной характеризовали ее лишь с положительной стороны. Через три дня младшую кассиршу городского банка выпустили.

Возвращаясь домой, Паша не могла опомниться от пережитого за эти три дня кошмара. То, что она увидела в замке Любарта, не забудется никогда. Камера, переполненная изможденными женщинами и детьми... Крики и стоны истязуемых где-то совсем рядом... Ночью - автоматные очереди во дворе замка, возвещающие о новых расстрелах... Все это увидела, услышала, пережила отважная комсомолка. Теперь она еще отчетливей представляла, что ее может ждать, но сдаваться, отступать Паша не собиралась. Лодпольная патриотическая организация продолжала работу.

Вместе с тем сообщения, что похищенный снаряд не найден, а виновники происшествия до сих пор не установлены, вызвали в Берлине гнев у крупного фашистского начальства. Из главного штаба имперской безопасности примчалось в Луцк с полдюжины опытнейших ищеек.

Работать подпольщикам становилось все труднее. Но и теперь Паша была готова выполнять задания Крука, Прокопа, Медведя, зная, что через них идут в Луцк боевые приказы Родины.