Берналь Кастильо - Правдивая история завоевания Новой Испании

Отсутствие добычи угнетало нас вдвойне, так как все залезли в неоплатные долги ввиду неслыханной дороговизны. О покупке лошади или оружия нельзя было мечтать: за арбалет надо было платить 50 или 60 песо, за аркебузу — 100, а за лошадь — 800 или 900 песо и за меч — 505; хирург и аптекарь заламывали несуразные цены; всюду теснили нас надувательство и обман. Кортес составил особую комиссию из двух заведомо почтенных персон, и она должна была проверить все претензии; из назначенных одним был — «Санта Клара», личность очень известная, а другим был — некий де Льерна, также весьма известная персона; объявлен был денежный мораторий на два года, снижены проценты, выданы кое-какие ссуды.

Но общее положение улучшилось мало, а посему Кортес решил новые средства извлечь из провинций, учредив там ряд колоний. Для этой цели он приказал Гонсало де Сандовалю идти в Туштепек, покарать несколько гарнизонов мешиков, которые убивали наших, когда нас выбили из Мешико, и основать поселение — 78 человек и 6 женщин из Кастилии, из прибывших с Нарваэсом, заселили городок под названием Медельин6, переехав по Коацакоалькосу и поселившись у гавани; также Кортес приказал Кастаньеде и Висенте Лопесу идти завоевывать провинцию Пануко; и приказал Родриго Рангелю, находившемуся в Вера Крусе, как и прежде, быть там, направив к нему Педро де Ирсио; и приказал Хуану Альваресу Чико отправляться в Колиму7, а Вильяфуэрте — в Сакатулу, и Кристобалю де Олиду отправляться в Мичоакан8. Уже в это время Кристобаль де Олид был женат на португалке, которую звали донья Фелиппа де Араус или Сараус, что было тогда незаконно в Испании. И послан был Франсиско де Ороско заселять Оашаку9. Во всех этих провинциях завоевание Мешико считали делом немыслимым. Когда же всякие сомнения на этот счет исчезли, местные касики и сеньоры перепугались и слали послов за послами с изъявлением покорности и богатыми подарками. Брали они с собой и своих сыновей и показывали им поверженный Мешико, как в древности смотрели разрушенную Трою.

Что касается меня, то я решил отправиться с Гонсало де Сандовалем, хотя Кортес и хотел меня удержать при себе; но, наконец, он согласился и обещал, что, дескать, где бы я ни был, он всегда позаботится, чтобы я не нуждался ни в чем.

Ежели, наконец, читатель спросит, почему мы, настоящие конкистадоры, не остались в городе Мешико или подле него, а пошли столь далеко, в условия необеспеченные, то я отвечу: в податных списках Мотекусомы мы нашли указания, сколько и откуда идет золота, какао, материй. Разумеется, все эти доходы должны были пойти нам, а не кому-либо иному. Но, конечно, дело было трудное, и не напрасно Кортес отпускал нас столь неохотно…

Как раз в это время прибыли в гавань Вера Круса два судна с неким Кристобалем де Тапией. Раньше он служил королевским веедором на острове Санто Доминго, а теперь, при помощи дона Хуана Родригеса де Фонсеки, епископа Бургоса, архиепископа де Росано, назначен был Его Величеством губернатором Новой Испании. Кроме этого патента, он привез с собой еще множество бумаг для Кортеса и его сотоварищей, а также ряд подписанных уже назначений с непроставленными пока именами. Так он хотел составить себе партию сторонников.

Комендант в Вера Крусе, конечно, должен был подчиниться, ибо бумаги были подлинные; зато местные городские власти заявили, что дело требует тщательного обсуждения. Кристобалю де Тапии это, разумеется, не понравилось, но он все же известил Кортеса о своем прибытии и о занимаемой им должности. Кортес ответил наилюбезнейшим образом, а кстати написал своим капитанам, ушедшим по провинциям, о положении дел. Те наспех съехались в Вера Крус, как бы для приветствия Кристобаля де Тапии, но в то же время не скрывали своих мнений: назначение — подлинное, от нашего короля и сеньора, что и говорить, но выхлопотал его епископ Бургоса Фонсека, заклятый враг Кортеса и его войска; ежели государь знал бы, что делается в Новой Испании, нe послал бы он Тапию, человека нового, неподготовленного.

Кристобаль де Тапия все больше убеждался, что его положение ложное и безысходное. С горя он даже захворал. А наши капитаны посоветовали Кортесу послать как бы невзначай Тапии несколько слитков золота. Купили у Тапии также несколько негров, трех лошадей и один корабль, и он отправился на остров Санто Доминго, где его тоже приняли неласково, ибо Королевская Аудьенсия в свое время запретила ему добиваться назначения в Новую Испанию, но он ее не послушался, возлагая все надежды на благоволение епископа Фонсеки, поскольку тот был президентом Совета по делам Индий, и на королевский патент; а сам Его Величество был в ту пору во Фландрии и не посещал Кастилию.

Рассказывали, что в Вера Крусе Тапия имел разговор с Панфило де Нарваэсом и тот будто бы сказал: «Сеньор Кристобаль де Тапия, Ваше право похоже на мое, хотя за мной и стояла огромная армада. Смотрите, как бы Вас не убили! Счастье пока на стороне Кортеса и его шайки. Соберите пока как можно больше золота, отправляйтесь с ним в Кастилию и там жалуйтесь Его Величеству, при поддержке сеньора епископа Бургоса [Фонсеки]. Вот все, что я могу Вам посоветовать».

Когда Кортес узнал об этом разговоре, он послал в Вера Крус, чтобы ему доставили Нарваэса в Койоакан. В дороге Нарваэс немало дивился богатству и благоустроенности страны; когда же он увидел Тескоко, Койоакан и великий город Мешико, его изумление достигло крайних пределов. При свидании Нарваэс перед Кортесом преклонил колено и хотел поцеловать его руку, но Кортес не допустил до этого, поднял его и облобызал. Тогда Нарваэс дрогнувшим голосом сказал: «Сеньор полководец, скажу правдиво, будет мизерной всякая милость Вам и Вашим храбрым солдатам за Новую Испанию! Да, теперь я убедился, что Ваша победа надо мной не была самой великой победой в этих странах. Только теперь я узнал, как велики Ваши заслуги перед Богом и нашим императором. Вы и войско Ваше будут вознаграждены по заслугам, а пока что не хватает слов для должной Вам похвалы. И слава Ваша настолько превыше славы других полководцев, насколько Мешико сильнее и больше всякого иного города». На это Кортес смиренно ответил: «Не нами все это содеяно, а великой милостью Бога и счастливой звездой нашего государя»…

Кортес все свое внимание сосредоточил на восстановлении Мешико. Всюду воздвигнуты были церкви, монастыри, общественные здания, множество частных домов, и сейчас уже город, по мнению многих, является одним из самых красивых и многолюдных в мире.

Но не всегда удавалось все время уделять мирному строительству. Так и сейчас пришла весть, что взбунтовалась провинция Пануко, многие поселенцы перебиты, а другие взывают о помощи. Послать кого-либо было нельзя, так как все видные капитаны разъехались. Пошел поэтому сам Кортес, взяв с собой 130 всадников, 250 солдат, среди них аркебузники и арбалетчики, и 10 000 мешиков, и все же оставив достаточно сильный гарнизон в Мешико, ибо количество войска значительно увеличилось вновь прибывшими людьми Тапии. Поход удался вполне. Несмотря на огромное, до 50 000, число врагов, несмотря на то, что восстание охватило всю провинцию, Кортес одержал две решительные победы, и врагу пришлось подчиниться. При этом у Кортеса погибло 3 солдата, больше 30 были ранены, погибло 4 лошади и многие были ранены, также убито 200 и ранено 300 мешиков. Но Кортес этим не ограничился: после короткой передышки он отправился к реке Чила [(Chila)], что была в 5 легуа от моря, в глубь страны, туда, где два года назад погибла экспедиция капитанов, которых послал Гарай, и там, после многих удачных стычек с уастеками, Кортес основал город Сантэстебан дель Пуэрто10, в легуа от Чилы, со 120 жителями, из них 27 всадников и 36 аркебузников и арбалетчиков, назначив над ними капитаном Педро Вальехо и распределив им в энкомьенду окрестные поселения. Наконец, третий поход пришлось предпринять против тамошних горных племен. Удался и он, и Кортес, несмотря на всю дороговизну таких предприятий, мог считать их вполне удавшимися.