Алексей Тихонов - Джованни Боккаччо. Его жизнь и литературная деятельность

Эта его характеристика самого себя не есть фарисейское самоуничижение, которое бывает паче гордости, а результат ошибочных взглядов на литературу, которые были в то время не у одного Боккаччо. Он слишком много придавал значения своим научным занятиям, в которых все-таки остался, с современной точки зрения, только дилетантом, компилятором и коллекционером, и слишком мало ценил прозаическую форму своих лучших произведений сравнительно со стихотворной. Между тем его смело можно считать основателем того рода литературы, который в наше время приобрел наибольшую популярность, – именно беллетристики всех родов. «Декамерон» послужил образцом для новеллистов и рассказчиков позднейших времен. Но если для этого произведения самому Боккаччо могли служить хоть отчасти материалом и образцами французские fabliaux [6]и восточные сказки, если идея соединить в одну общую рамку несколько рассказов принадлежит также Востоку (кроме известной Шахерезады, есть и другие произведения подобного рода), зато вполне оригинальным является его роман «Фьяметта», сделавшийся прототипом современного романа. Эта история страданий любящего сердца, эта глубокая психология мук покинутой женщины, рассказанная ею самою, представляет вполне современный роман, написанный более пятисот лет тому назад.

Боккаччо не придавал этим произведениям того значения, какое они имеют в действительности. Как человек своего времени, он считал высшим родом литературы аллегорию, и большинство его произведений написаны в аллегорической форме. «Ameto», «Filicopo», «Amorosa Visione», его эклоги, многие сонеты, – все это аллегории, и притом не только малоинтересные для нашего времени, но и малопонятные без комментариев. Даже в «Тезеиде», «Филострате» и «Ninfale fiesolano» надо искать аллегорические намеки. А кому же в наше время придет охота рыться в мифологических и исторических изысканиях, чтобы уразуметь, что хотел сказать поэт в своем произведении? Этот род литературы теперь осужден безвозвратно на забвение. Относительная же польза этих произведений Боккаччо для своего времени заключалась в том, что они знакомили читателей на итальянском языке с древними мифами и духом той античной культуры, пророками и последователями которой Петрарка и Боккаччо как раз и являлись.

Но признавая аллегорию, и притом в стихах, наиболее достойной, почти единственной достойной формой поэтических произведений, Боккаччо неосознанно сделался родоначальником романистов-прозаиков. Точно так же, создавая итальянский литературный язык, он считал наиболее достойным поэта язык латинский. Он высказывал сожаления, что «Божественная комедия» написана Данте по-итальянски, находя, что она много выиграла бы, если бы была написана по-латыни. Аллегория в латинских стихах – вот идеал литературного произведения по Боккаччо. И в этом опять-таки чувствуется влияние Петрарки, который предпочитал писать на латыни. Петрарка втайне завидовал Данте и боялся прослыть его подражателем; поэтому он до тех пор даже и не читал Данте, пока совсем не бросил писать итальянские стихи и не отдался ученой и философской деятельности. Он находил даже нужным оправдываться в том, что он будто бы завидует Данте, и говорил, что он не может дорожить славой между ткачами и трактирщиками (намекая этим на итальянский – vulgare – язык «Божественной комедии») и предпочитает делить славу с Вергилием, Овидием и Цицероном. Вслед за Петраркой это предпочтение к латинскому языку отразилось впоследствии и у всех гуманистов и было одной из дурных сторон нового движения. Вызванное у Петрарки более всего его личным славолюбием и боязнью упрека в подражании Данте, у последователей Петрарки оно было естественным влиянием их учителя и образца. Но, по счастью, судьба толкнула Боккаччо своевременно на другой путь, и он бессознательно и даже как бы вопреки этим своим взглядам сделался основателем изящной беллетристики вместо аллегории и отцом итальянского прозаического языка, вытеснившего латинский. Да и само содержание его аллегорических произведений носит на себе печать двух культур: средневековой и античной. Петрарке хотелось бы восстановить античную жизнь вполне, со всеми ее особенностями, оторваться окончательно от средневековой культуры, оставив из всего современного ему лишь одно христианство среди всех других общественных и духовных сторон античной жизни. Но, разумеется, один человек не мог пересоздать того, что создавалось поколениями и веками, и попытка прямолинейного в этом отношении Петрарки должна была остаться мертворожденной. Боккаччо же, более уступчивый посторонним влияниям, примирил и в своей личности, и в своих произведениях средневековый романтизм с духом античного мира, сразу став, таким образом, на тот путь, по которому позднее пошли все народы Европы. И хотя это примирение и единение двух культур и дало впоследствии немало «гнилых» плодов, но оно во всяком случае вырвало Европу из средневекового невежества и мрака.

Материалы для биографии Боккаччо вообще довольно скудны. Поэтому не только время разных событий в его жизни, но и сами эти события недостаточно ясно и точно установлены.

Первая его биография написана современником его Filippo Villani в книге De civitatis Florentiae famosis civibus. Лучшим же биографом Боккаччо считается Baldelli (Vita di Giovanni Boccaccio). Затем заслуживают внимания Manni (Istoria del Decamerone) и Manetti (Specimen historiae litterariae Florentinae seculi XIII ac XIV s. vitae Dantis, Petrarchae ac Boccaccii). На французском, немецком и английском языках можно указать на:

Gebhart. Les Origines de la Renaissance en Italie.

Addington Symonds. Renaissance in Italy, the Revival of Learning.

С. Witte. Введение к немецкому переводу «Декамерона».

Lindau. Giovanni Boccaccio, sein Leben und Werke.

Главнейшими же руководствами для составления настоящего биографического очерка служили:

Ginguené. Histoire litteraire d'Italie.

G . Voigt. Die Wiederbelebung des classischen Alterthums oder das erste Jahrhundert des Humanismus.

G. Koerting. Geschichte der Literatur Italiens im Zeitalter der Renaissance.

В первый день королева предоставляет каждому рассказать новеллу на любой сюжет, какой кому придет в голову; во второй – рассказывают о лицах, достигших после долгих препятствий успеха, превысившего их ожидания; в третий – о тех, которые ловкостью добились цели или возвратили потерянное; в четвертый – о тех, чья любовь окончилась несчастием и т. д.

«Любовное видение» (лат.)

«Генеалогия богов» (лат.)

«Фьезоланские нимфы»

«Ворон»

фабльо, фаблио – пересказ анекдотического события в прозе или в стихах (фр.)