Андрей Каменский - Даниель Дефо. Его жизнь и литературная деятельность

Никогда еще такой внезапной крутой меры не практиковалось в английской церкви. Громадный переворот, вызванный Реформацией в прошлом столетии, сопровождался сравнительно небольшими изменениями в личном составе английского духовенства. Даже всемогущий Синод (Ecclesiastical commision), учрежденный в 1583 году Елизаветой для противодействия кальвинизму и действовавший с таким неограниченным произволом во всех религиозных вопросах, касающихся свободы совести, отрешил всего несколько сот священников. Знаменитый архиепископ Лод, при Карле I накинувшийся, в порыве своей преданности государю и церкви, с такою свирепостью на пуританское духовенство, все же не мог многого сделать, встретив непреодолимое препятствие на своем пути в ограничениях закона и в распространении пуританских стремлений в массе народа. Более значительные изменения в составе духовенства произошли во время следовавшей затем междоусобной войны, завершившейся гибелью Карла I; но эти перемены совершились постепенно, и в основании их скорее лежали политические, чем религиозные причины. Большинство священников было отрешено Кромвелем и за их его сподвижниками за их преданность королю или за их безнравственность, праздность и невежество. Переворот же, сделанный в день св. Варфоломея, имел чисто религиозный характер и являлся беспримерным по своей неожиданности и всеобъемлющему влиянию. В числе изгнанных оказались самые искренние, талантливые и образованные представители английского духовенства. Они находились во главе больших приходов и занимали университетские кафедры. За ними стояла лучшая часть приходских священников, более всех поработавшая среди городского люда и способствовавшая пробуждению в нем небывалого доселе благочестия и нравственного чувства. Англиканская церковь в лице пуританского духовенства с его паствою теперь добровольно отсекала от себя свою лучшую часть и с тех пор сделалась изолированною среди западноевропейского протестантства. Изгнанная из лона церкви вместе со своими пастырями самая работящая, свободолюбивая и нравственная часть городского населения образовала независимые религиозные общины, поставив во главе их своих прежних священников. Под общим именем нонконформистов, или неподчинившихся, они соединились с другими, более крайними, религиозными сектами (индепендентов, или независимых, квакеров и так далее), отделившимися от государственной церкви еще во времена религиозных гонений Елизаветы, и образовали могущественную народную партию, проникнутую духом религиозной и политической свободы и лучшими преданиями пуританства.

В числе отрешенных священников был и пастор Самюэль Энсли. Прежние прихожане – в том числе пользовавшийся влиянием отец Дефо – поставили его во главе свободной религиозной общины, или конгрегации, в Бишопс-гет-стрит, где была устроена их молельня. По отзывам, встречающимся в сочинениях Дефо, Энсли являлся благочестивым, высокообразованным человеком, пользовавшимся большим уважением своей паствы; он был очень близок с семейством отца Дефо и имел большое влияние на воспитание мальчика, сохранившего о нем самые лучшие воспоминания, о чем можно судить по длинной элегии на смерть друга и воспитателя, изданной Дефо в 1697 году. Вильсон в своей старинной многотомной биографии Дефо предполагает даже, что последний был женат на одной из дочерей Энсли.

Пуританское движение, возникшее при Елизавете, охватившее затем, во время борьбы парламента с Карлом I, все классы английского общества и сделавшееся господствующим направлением в стране при Кромвеле, теперь уступило место той реакции и распущенности нравов, которые характеризуют царствование Карла II, признаваемое во всех отношениях за самый развратный период в английской истории. Всякое чувство законности, всякое сознание личных прав и политической свободы, отвоеванное народом ценою стольких жертв, самые элементарные понятия о нравственности – казалось, все это погибло безвозвратно.

На престоле сидел, по-видимому, добродушный roue [1]и праздный сластолюбец, неспособный ни к какой деятельности, лишенный всякого таланта государственного управления, хотя бы и направленного к уничтожению завоеванных народом политических прав. Он, по-видимому, был занят только своими удовольствиями и бесчисленными любовницами, из которых наделал герцогинь, сделавшихся родоначальницами многих из самых аристократических семейств нынешней Англии. Трудно было поверить, чтобы этот легкомысленный весельчак, неспособный ни к какому делу, со своими вечными bon-mots [2], этот циник, надо всем смеявшийся, – в истории сохранилось его народное прозвище: веселый король (the merry king) – мог иметь какие-нибудь серьезные поползновения на английскую свободу. Но в этой обманчивой внешности заключалась главная сила нового короля. При всей своей наружной пустоте, ветрености и праздности Карл II не был лишен дарований, хитрости и известной доли упрямства в преследовании своих целей. Он с усмешкой относился к убеждению своего отца в «божественном праве королей» и не желал разыгрывать многотрудную теперь роль автократического владыки (он был слишком ленив для этого) со всеми наружными атрибутами полновластия. Он сказал как-то лорду Эссексу, что не желает походить на Великого Могола, окруженного толпою бессловесных рабов, готовых задушить шнурком каждого по мановению его руки; но он не мог признавать себя королем, пока всякой челяди было доступно критиковать его действия или его министров и поверять его счета. По его мнению, «король, распоряжения которого можно приостановить или министров которого потребовать к ответу, – король по названию только». Он не имел определенного плана тирании, подобно его отцу, но был намерен действовать самостоятельно, насколько это позволяли обстоятельства, и во все свое царствование никогда не упускал из виду этой цели. Поэтому все его действия в этом направлении представляются какими-то случайными попытками, не связанными никакою общею мыслью и от которых он отказывался при первом проявлении решительного отпора со стороны парламента или народа. Если общество было сильно вооружено против его министров, он сменял их. Под давлением партии он кассировал через несколько месяцев после появления свою же прокламацию о свободе вероисповедания (1772 год). Когда в народе распространились пущенные разными проходимцами и шпионами ложные слухи о существовании католических заговоров, Карл II отдал в жертву обезумевшей толпе множество невинных людей, пока религиозные страсти ее не были удовлетворены. Он легко подчинялся требованиям партии или толпы, когда за ними стояла сила, и так же легко, при первом удобном случае, возобновлял свои неудавшиеся попытки.

Читать дальше