Николай Минский - Генрик Ибсен. Его жизнь и литературная деятельность

Так протекает жизнь Экдалей день за днем в течение 14 лет. Ялмар потолстел, дикая утка тоже; Хедвиг сделалась любящей, нежной девушкой и не знает, что ей грозит потеря зрения; жена Ялмара, Гина, заведует фотографией и молится на своего «гениального» мужа; старик бьет без промаха кроликов на пять шагов, пьет коньяк и, когда нет в доме чужих, надевает старый лейтенантский мундир; все счастливы и любят друг друга, – чего больше? Но вот приезжает сын коммерсанта Верле, молодой Грегерс Верле, товарищ Ялмара по университету, проповедник идеальных требований и безусловной правды, – вариация образа Бранда. Но какое различие между героем-священником и этим сыном коммерсанта и как изменилось отношение Ибсена к проповеди идеального требования «все или ничего!» Грегерс Верле так же похож на Бранда, как искусанная и раненая утка на чердаке у Экдалей на дикую утку на свободе. Это человек с бессильной волей, с больною совестью, не находящий дела в жизни, всеми осмеянный, думающий о самоубийстве. С ним в галерее ибсеновских героев появляется новый тип, который под разными именами проходит через все четыре пьесы. Грегерс Верле в «Дикой Утке», Росмер и Брендель в «Росмерсхольме», Освальд в «Привидениях» и Гедда Габлер – все это психопаты не только мысли, но и воли, а Гедда Габлер —и нравственного чувства. Великий декаданс сделал-таки свое дело в душе Ибсена или тех людей, коих он наблюдал. Страшный вопрос современного пессимизма – «зачем?» – начинает звучать в их речах, как предсмертный стон; произносится роковое слово «скучно»; способность к деятельности оставляет их; какая-то благородная смесь усталого идеализма и taedium vitae [11]наполняет их сердца; все они кончают самоубийством. Ибсен видит и много раз подчеркивает связь между их слабостью и терзаниями совести. Вечные размышления о правде сделали их лишними в действительной жизни, основанной на лжи и страстях. И надо всеми тяготеют грехи отцов.

Грегерс Верле презирает отца, много лет проводит в его лесной конторе, получая жалованье как простой служащий и напрасно ища высшего дела. Он проповедует идеальные требования, – над ним смеются. По зову отца он является домой, узнает тайну Экдалей и решает, что наконец нашел задачу жизни. Ослепленный своим бессильным идеализмом, он считает Ялмара замечательным человеком, только погрязшим в будничной тине, и задается целью спасти его. Он расскажет ему прошлое Гины, примирит их и заставит жить в правде. Таким путем он успокоит совесть, искупит грех, освободится от проклятия наследственности.

– Ты погубил всю мою жизнь, – говорит Грегерс отцу, – только из-за тебя я осужден скитаться, преследуемый и мучимый больною совестью.

Верле.Вот как, с совестью обстоит неблагополучно.

Грегерс.Я должен был восстать против тебя еще тогда, когда ты расставил сети лейтенанту Экдалу. Я должен был предупредить его.

Верле.Да, тогда следовало тебе говорить.

Грегерс.Я не смел, настолько был я неискренен и труслив… Но теперь я могу освободить Ялмара ото всей лжи, которая погубит его.

Верле.Ты надеешься сделать этим доброе дело?

Грегерс.Да, я надеюсь.

Верле.Ты полагаешь, что фотограф Экдал такой человек, который поблагодарит тебя за эту дружескую услугу?

Грегерс.Да, он таков.

Верле.Гм, это мы увидим.

Грегерс.И, сверх того, если я хочу жить, то должен найти исцеление для своей больной совести.

Верле.Ее ты никогда не исцелишь. Твоя совесть больна с детства. Это – наследство твоей матери, единственное, которое она тебе оставила.

Верле предлагает сыну половину состояния; Грегерс отказывается: «Этого я не должен сделать, ради своей совести».

Верле.Ты снова уедешь в контору?

Грегерс.Нет, я считаю себя вышедшим из твоей службы.

Верле.Чем же ты намерен заняться?

Грегерс.Исполнить задачу жизни, больше ничего.

Верле.А потом? Чем ты жить будешь?

Грегерс.Я кое-что отложил от своего жалованья.

Верле.Надолго ли хватит этих денег?

Грегерс.На мой век хватит.

Верле.Что ты этим хочешь сказать?

Грегерс.Больше я тебе не отвечаю.

Верле.В таком случае прощай, Грегерс.

Грегерс.Прощай.

Так расстается отец с сыном после того, как последний намекнул на желание покончить с собою. И подобные сцены, от которых веет неподвижным холодом смерти, все чаще попадаются в последних пьесах Ибсена.

Еще резче, чем старый Верле, нападает на Грегерса, на его безумную проповедь правды доктор Реллинг. Гина, предчувствуя несчастье от вмешательства Грегерса в их семейную жизнь, спрашивает Реллинга, правда ли, что молодой Верле – помешанный?

– К сожалению, нет, – отвечает Реллинг, – он не более помешан, чем мы с вами, но тем не менее он болен.

Гина.Чем же он страдает?

Реллинг.Скажу вам. Он страдает острой горячкой правдивости… Это наша национальная болезнь, но обнаруживается она только спорадически.

То же самое высказывает Реллинг в лицо Грегерсу, разъясняя ему, как ничтожны и жалки те люди, которым он проповедует правду, и насколько эта правда для них пагубна. «Но в таком случае, – спрашивает Грегерс, – как можете вы называть их друзьями и водиться с ними?»

Реллинг.Слава Богу! Я, с позволения сказать, какой ни на есть врач; обязан же я заботиться о своих пациентах.

Грегерс.Как? Ялмар Экдал болен?

Реллинг.Все люди, к сожалению, больны.

Грегерс.И какое лечение применяете вы к Ялмару?

Реллинг.Свое обычное. Забочусь о том, чтобы сохранить в целости его жизненную ложь.

Грегерс.Жизненную ложь? Или я не расслышал…

Реллинг.Да, я сказал: «жизненную ложь», потому что жизненная ложь есть укрепляющее средство.

И Реллинг рассказывает, как он лечит своих пациентов. Одному приятелю-гуляке, чтобы спасти его от самопрезрения, он внушил, что тот – демоническая натура. Ялмара он убедил, что тот сделает великое открытие. Старик Экдал сам нашел свое лечение: охоту на кроликов. Когда Грегерс в ответ говорит что-то об идеалах, Реллинг его прерывает: «Кстати, господин Верле-младший, зачем вы употребляете иностранное слово „идеал“, когда у нас есть свое родное – „ложь“?»

Грегерс.По-вашему, они обозначают одно и то же?

Реллинг.Совершенно; точно так же, как тиф и гнилая горячка.

Грегерс.И все-таки, доктор, я успокоюсь не прежде, чем спасу Ялмара из ваших рук.

Реллинг.Это его погубит. Отнимите у среднего человека его жизненную ложь, и вы в то же время у него отнимите счастье.