С. Южаков - Жан-Жак Руссо. Его жизнь и литературная деятельность

Среди таких-то опасностей, безделья, беспечной праздности и разнообразных впечатлений провел Руссо два года у дяди Бернара. Следует еще отметить, пожалуй, его идеальное, но страстное увлечение девицей Вюльсон, молодой девушкой старше его лет на десять. Замечательно, что это романтическое увлечение было современно другому увлечению, носившему отнюдь не идеальный и не романтический характер: четырнадцатилетнею девицей Готон. По этому поводу Руссо замечает: «Я знаю два рода любви, два совершенно различных способа любить, глубоко захватывающих меня и не имеющих ничего общего ни между собой, ни с чувством нежной дружбы. В течение всей моей жизни я колебался между этими двумя столь несовместимыми чувствами любви. Порою я их испытывал одновременно». Так здоровое чувство благородной натуры боролось в нем с проявлениями патологической наследственности и влияниями беспутного воспитания! Время, однако, шло. Жан-Жаку пошел шестнадцатый год. Надо было выбирать род жизни. В конторе нотариуса Массерона, куда он был определен клерком, его нашли неспособным, после чего решено было сделать его гравером. В Женеве, где на стольких часах нужно гравировать столько вензелей, гербов, всяких украшений, гравировальное ремесло очень распространено. Жан-Жак был определен к мастеру Дюкоммену учеником и пробыл у него около года. Это пребывание – очень печальный эпизод в жизни Руссо. Мастер отличался жестокостью, жадностью, корыстолюбием. Учеников кое-как кормили, заставляли много работать, жестоко наказывали. Естественно, если ученики на недоедание за обедом отвечали воровством съестного; на принуждение к чрезвычайному труду – леностью и небрежностью; на наказание – ложью и всяческими хитростями, лишь бы обмануть ненавистного им хозяина. Мало-помалу и Руссо был вовлечен во все эти неизбежные пороки, к коим побуждали ежовые рукавицы мелкого, но свирепого тирана. Кончилась эта неравная борьба тем, что в одно прекрасное весеннее утро Жан-Жак бежал от Дюкоммена и, по примеру своего старшего брата Франсуа, оставил Женеву. Это было 14 марта 1728 года; юному беглецу было без малого (без трех месяцев) шестнадцать лет. Нервный темперамент и независимый характер находят в этой решимости новое яркое выражение.

Дня два странствовал беглец по Женевскому кантону, находя гостеприимство у крестьян, после чего перешел границу отечества и очутился в Конфиньоне, пограничной савойской деревушке. Католический священник этой деревушки, старик Понвер, радушно принял симпатичного еретика. Конечно, следовало уговорить юношу возвратиться, следовало дать знать отцу. Но ведь это означало отослать юношу на лоно ереси! Заботы о спасении души Жан-Жака побудили Понвера отослать его в противоположную сторону. Он направил его в глубь Савойи, в городок Аннеси, к баронессе Луизе-Элеоноре Варанс, которая должна была содействовать обращению молодого еретика в правоверного католика. Престарелый патер не мог выбрать для этого способа лучше, но вместе с тем его выбор был решительным в жизни Руссо. Баронесса Варанс – самая продолжительная и, пожалуй, единственная серьезная любовь Руссо, и отношения между ними наполняют большую и лучшую часть жизни великого писателя.

Луиза-Элеонора де ла Тур родилась в Веве 31 мая 1699 года. Через год она потеряла мать, а еще через пять лет (1705 год) ее отец, Жан-Батист де ла Тур, один из сеньоров Водуазского кантона, привел в дом мачеху, молодую французскую гугенотку. В 1709 году умер отец, и десятилетняя Луиза была помещена в пансион г-на Монви в Лозанне. Четырнадцати лет, в 1713 году, она вышла замуж за Себастьяна Исаака де Луа, сеньора де Вильярдена, барона де Варанс. Детство ее было печально, полно утрат, лишено материнской заботы. Серьезный, вечно занятый политическими и общественными делами муж не дал ей утешения. Детей не было. Не удивительно, если молодая женщина, отличавшаяся страстным темпераментом и обаятельно-красивой наружностью, не удержалась на стезе строгой добродетели. К тому же она выработала своеобразный взгляд на женскую добродетель. Любовную связь она не считала преступлением и находила, что не великодушно мучить хорошего человека, отказывая ему в любви. Это не мешало ей обладать замечательно отзывчивым, великодушным сердцем, готовностью пойти на помощь всякому нуждающемуся и тонким, острым умом. При красивой наружности и литературном развитии все это делало ее женщиной в полном смысле слова обаятельной. В 1726 году она бросила мужа, оставила Швейцарию и, приняв католичество, поселилась в Савойе, в Аннеси. Лишенная за это своего оставленного на родине имущества, она получила небольшую пенсию от Сардинского короля Виктора Амедея, на которую и существовала в маленьком савойском городке. Сюда-то 21 марта 1728 года явился к ней Жан-Жак Руссо с письмом от конфиньонского священника. Тогда ей было без малого двадцать девять лет и она была в полном расцвете красоты и сил. Немудрено, если эта прелестная, обаятельная дама произвела на пылкого романтического юношу чарующее впечатление, не изгладившееся до могилы. Красивый и симпатичный Жан-Жак Руссо тоже понравился молодой баронессе, но прежде всего следовало подумать о спасении его души, погрязшей в нечестии кальвинистской ереси!.. Для этого надо было отправить его в Турин, где существовало для подобных целей специальное учреждение. 24 марта, снабженный всем необходимым и в сопровождении пожилых опытных спутников, провожаемый благословениями очаровательной покровительницы, Руссо отправился пешком через Альпы в Турин. Чувство природы, которое было так живо в душе Руссо, сделало из этого путешествия счастливый и памятный эпизод в его жизни, а литературе подарило несколько прекрасных страниц его мемуаров.

В Турине он был помещен в монастырь, специально занимавшийся обращением неверных еретиков. Около четырех месяцев пробыл Руссо в этом учреждении, обучаясь догматам католической религии. В конце лета состоялось торжественное обращение, и снабженный небольшой суммой в 20 франков, собранных по подписке, новообращенный шестнадцатилетний католик был выпущен на улицы Турина, предоставленный собственной участи. Сначала он попробовал применить к делу свои несовершенные познания в граверном ремесле. Одна молоденькая и красивая лавочница, по фамилии Базиль, более плененная симпатичной наружностью и открытым, доверчивым сердцем юноши, нежели его искусством, предоставила ему некоторые работы в лавке своего отсутствующего мужа. Однако это не понравилось возвратившемуся вскоре супругу, и Жан-Жак был выпровожен из лавки, снова оставленный без работы и лишенный ласкового внимания красивой итальянки.

Необходимость добывать кусок хлеба и недавняя неудача заставили нашего мечтателя не побрезгать местом прислуги в доме графини Верселис, гордой и влиятельной аристократки. Престарелая графиня была очень больна, но не оставляла своей обширной политической и литературной переписки. Сама она, однако, уже не могла писать, и литературно-грамотный Жан-Жак ей пришелся совершенно кстати. Он заменил ей домашнего секретаря, хотя и оставался в положении лакея. И месяца не пробыл Руссо на этом месте, как скончалась графиня, и слуги были распущены ее наследником. К этому времени относится один эпизод, известный нам единственно из «Исповеди» самого Руссо и составляющий несомненно самое темное приключение его жизни. Влюбчивому Жан-Жаку нравилась молодая девушка по имени Марион, одна из младших горничных графского дворца. Желая ей подарить что-нибудь и не имея для того средств, он прельстился розовой лентой, принадлежавшей старшей камеристке графини. Ленту он похитил, но передать Марион не успел, так как камеристка скоро заметила пропажу, наделала шума, и злополучная лента была найдена у молодого лакея, который, однако, в свое оправдание сказал, будто ленту эту ему подарила Марион. Возмущенная девушка все решительно отрицала, Жан-Жак настаивал, свидетелей не оказалось, дело осталось невыясненным. Лента была возвращена по принадлежности, а Марион и Жан-Жак были отпущены вместе с прочими слугами покойной графини. Так окончился этот эпизод, впоследствии причинивший Жан-Жаку много нравственных мучений, но явившийся довольно естественным плодом опытности, приобретенной в недавно оставленной им мастерской женевского гравера.