Н. Белоголовый - Сергей Боткин. Его жизнь и врачебная деятельность

Но если этот эпизод оставил неизгладимый след на здоровье Боткина, как есть основание предполагать, то едва ли нравственное впечатление от него могло остаться долго в нем, потому что общество не только скоро забыло историю с Наумом Прокофьевым и продолжало обращаться за помощью к своему незаменимому консультанту и врачу, но доказало ему самым ярким и очевидным образом, как высоко и горячо ценит его заслуги и достоинства. В 1882 году почитатели и ученики Боткина задумали устроить празднование 25-летия его деятельности, и как ни старался он по скромности отклонить от себя всякие внешние манифестации, оно произошло 27 апреля и отличалось необыкновенной импозантностью вследствие стечения на него при совершенном отсутствии официального участия такой многочисленной публики, какая едва ли когда-нибудь до того собиралась на наших юбилейных торжествах. Происходило торжество в здании городской думы, в число гласных которой Боткин незадолго перед тем был выбран; здесь тянулась такая длинная вереница поздравлений от различных учреждений, обществ и лиц, что, приехавши в думу в 11 часов утра, юбиляр должен был до половины четвертого выслушивать обращенные к нему адреса и речи с самой лестной оценкой его заслуг и трудов; он был чрезвычайно взволнован и сильно сконфужен, тем более что, находя по своей природе главный смысл своей жизни в труде и не будучи в состоянии обходиться без него, считал все эти похвалы в действительности незаслуженными и преувеличенными. В тот же вечер состоялся юбилейный обед по подписке, на котором участвовало около 400 человек и между ними, кроме врачей, находились все видные представители столичной образованной среды. На обеде получено было множество поздравлений из разных концов России, показавших, какой сочувственный отголосок встретил и в провинции почет, возданный знаменитому юбиляру; все университеты и большинство ученых обществ, в которых он не состоял еще почетным членом, выслали к этому дню ему дипломы о награждении этим званием. Здесь кстати отметить, что в конце своей жизни Боткин состоял членом 33 учреждений и ученых обществ, и в том числе 9 иностранных.

С 1881 года к многосложным и постоянным занятиям Боткина прибавилось новое дело, на которое он затратил значительную долю последнего восьмилетнего периода своей жизни со свойственными ему добросовестностью и бескорыстием, – то была его служба в звании гласного Петербургской думы, связанная с разработкой множества разнообразных вопросов по организации больничной и врачебной работы. Эта деятельность Боткина была так богата для города благотворными результатами, что дума по предложению городского головы В. И. Лихачева нашла достойным увековечить память его после смерти установкой его портретов как в зале думы, так и в восьми городских больницах, и, кроме того, одной из этих больниц, именно городской барачной, присвоить имя Боткинской. Чтобы познакомиться с этой стороной деятельности Боткина, мы считаем необходимым привести довольно длинную выдержку из доклада городского головы по поводу предложений от 29 января 1890 года, потому что голос такого компетентного судьи, подкрепленный утверждением выборного представительства столицы, лучше всякого другого способен оценить заслуги Боткина перед жителями Петербурга. Напомнив об обстоятельствах, вызвавших строительство в 1880 году барачной больницы, и о состоявшемся в том же году решении правительства о скорейшей передаче больниц в ведение города, г-н Лихачев продолжает:

«До 1881 года в среде гласных Петербургской городской думы не было врачей. Для врача городские, общественные дела, имевшие до того времени исключительно хозяйственный характер, представляли мало специального интереса. Но как только передача в ведение города больничного и санитарного дела становилась близким к осуществлению фактом, то можно было ожидать, что и врачи не будут уклоняться от избрания в гласные думы. Однако все интересующиеся городскими делами обыватели столицы сознавали, что в данном случае было желательно, чтобы в составе гласных находился врач, пользующийся веским авторитетом. Вследствие этого многие из гласных думы и в особенности из членов городской комиссии общественного здравия выражали желание видеть в составе городского управления такое высокоавторитетное в медицинском мире лицо, как С. П. Боткин, который стоял в это время в списке городских избирателей на четырехлетие (1881–1885). О таком желании ему было заявлено».

Относясь серьезно к обязанностям представителя городского населения, С. П. Боткин не сразу решился принять на себя звание гласного и в ответ на предложение поставить свое имя в список кандидатов в гласные городской думы выразил опасение, что прямые его занятия будут мешать ему исполнять новые обязанности. Вот что писал он бывшему председателю комиссии общественного здравия В. И. Лихачеву 21 марта 1881 года: «Долго колебался я, прежде чем решился дать согласие и не отказываться от выбора в гласные. Взять на себя еще новую обязанность при той массе занятий, которые у меня на руках, – право, нелегко, тем более что не чувствуешь в себе достаточно сил, чтобы добросовестно выполнить еще новое дело. С другой же стороны, совестно и уклониться от должности, в которой, может быть, принесешь какую-нибудь пользу». При этом Боткин счел необходимым выразить надежду, что к нему отнесутся снисходительно и дадут возможность принимать участие в общественных делах только в тех случаях, когда его содействие действительно может быть полезно.

«В 1881 году С. П. Боткин был избран в первый раз в гласные думы и затем членом и заместителем председателя комиссии общественного здравия. Вступив в состав городского управления, С. П. Боткин уже не мог не принимать горячего участия в окончательном устройстве и обзаведении городской барачной больницы и по постановлению думы 15 января 1882 года сделался ее попечителем по врачебной части. Барачная больница с того времени сделалась любимым детищем С. П. Боткина, в нее он вложил свою душу; при своих посещениях больницы, нередко лично осматривая и исследуя тяжелых больных, Сергей Петрович, одно появление которого успокаивало и ободряло страждущих, собственным примером учил, как должен относиться врач к больному человеку, для того чтобы приобрести его доверие и облегчить его страдания. Для барачной больницы Сергей Петрович не жалел ни своего дорогого времени, ни своего драгоценного труда и даже разъездные деньги, полагавшиеся ему от города как попечителю, затрачивал целиком на улучшение тех сторон научной обстановки больницы, которые для людей, не посвященных в науку, могли казаться излишней роскошью: таковы, например, лаборатория и кабинеты, не раз впоследствии доказавшие свою несомненную пользу при исследовании различных заразных начал, при исследованиях воды и прочего. Клинические методы исследования и лечение больного сделались возможными и удобоприменимыми на практике даже в городской больнице, – результаты лечения стали получаться совсем иные. Барачная больница практически решала ту задачу, которую теоретически разрешила и наметила городская комиссия общественного здравия в своем докладе о передаче больниц городу».