А. Бахтиаров - Иоганн Гутенберг. Его жизнь и деятельность в связи с историей книгопечатания

Итак, солнечный свет с поразительным искусством и точностью на пальмовой доске нарисовал, допустим, портрет Иоганна Гутенберга. Имея превосходное изображение гениального изобретателя, гравер гравирует его, то есть режет на дереве, выражаясь их техническим языком. Чтобы сохранить для читателей черты оригинала, граверу остается рабски копировать подлинник. Для этого он должен тщательно подражать великой учительнице – природе: расположить свет и тени в том последовательном порядке и силе, в каком указало ему само солнце.

Искусство гравирования основано на той закономерности, что чем толще черные штрихи и чаще расположены, тем сильнее они обозначают отсутствие света, то есть тень, и наоборот, чем тоньше штрихи и реже расположены, тем ярче обозначают световые места. Искусно комбинируя штрихами, гравер обозначает на рисунке все градации света и тени и достигает таким образом рельефного изображения, в данном случае портрета.

Работа гравера – одна из самых кропотливых и усидчивых. Про него можно сказать, что сколько он просидит, столько и награвирует. Иногда работу целого дня можно прикрыть кончиком пальца. Войдите в мастерскую гравера, особенно вечером, когда он работает при огне. Вы увидите следующую картину.

За рабочим столом, где лежат разные гравировальные инструменты, сидит гравер, согнувшись и наклонив голову над деревянной пальмовой дощечкой, клише. Не отрывая от нее глаз, он режет то одним, то другим штихелем. Возле гравера, за особыми столами, работают его ученики.

Перед лампой на подставке стоит стеклянный шар, наполненный водою. Лучи света благодаря этому шару концентрируются на определенной точке, смотря по желанию гравера. Закручивая винт у подставки, гравер может приподнять или опустить стеклянный шар и направить свет прямо на рисунок – на пальмовую доску.

В результате получается ослепительный пучок света, так что становятся видны мельчайшие детали рисунка.

Гравер надевает на глаза зеленый зонтик, наглазник, который предохраняет зрение. Для гравирования употребляются штихеля – разной формы и толщины, по номерам, начиная с 1-го и кончая 20-м и даже больше. Чтобы иметь понятие о штихеле, представьте себе перочинный ножик, который имеет косой срез в сторону, наружу. Штихелем проводят на дереве черту – сверху вниз, при этом штихель работает точно соха: на дереве получается углубленная борозда.

Штихель № 1 проводит борозду самую тонкую, тоньше человеческого волоса. Чем выше номер штихеля, тем он толще режет.

В старину работали перочинным ножом. Английский гравер Бэуик первый ввел для гравирования грабштихель, который гораздо практичнее ножа: в то время как там борозда вырезается в два приема руки, штихель режет ее в один прием.

Этот же гравер стал выпиливать доски для гравирования не вдоль ствола, как было прежде, а поперек, потому что сопротивление дерева, распиленного поперек, по всем направлениям одинаково. Напротив, если дерево распилено вдоль ствола, тогда сопротивление при гравировании получается разное: слабое – вдоль волокон и сильное – поперек волокон.

Кроме того, при поперечной распилке каждая точка на поверхности доски «сидит» крепче, нежели при продольной распилке, потому что древесные волокна находятся глубоко в дереве и тянутся сверху вниз, тогда как при продольной распилке гравирование происходит только на верхнем слое волокон, которые легко отстают и отпадают. При поперечной распилке основание каждой точки на поверхности доски коренится глубоко в дереве, а при продольной – оно лежит почти на самой поверхности доски.

В том месте портрета, где показана тень, гравер проводит соответствующие тонкие параллельные бороздки – получаются (при тиснении) толстые жирные штрихи; наоборот, в световых частях портрета проводит широкие близко стоящие друг к другу борозды – получаются (при тиснении) тонкие штрихи. Кропотливо вырезав весь портрет, гравер срезает поля, и клише готово.

Если клише при помощи особого валика смазать типографской краской, то эта последняя покроет только выпуклые рельефные места, тогда как борозды будут не покрыты: туда краска не проникнет. Теперь стоит только на клише положить лист белой бумаги и тиснуть, чтобы получить портрет или какой-нибудь другой награвированный рисунок.

Деревянное клише при печатании скоро портится. Чтобы его увековечить, с дерева клише переводят на медь – при помощи гальванопластики.

Плата за гравирование весьма различна и зависит от качества работы и известности гравера. Одни граверы режут мелкие политипажи к разным научным изданиям или учебным руководствам, другие – работают над портретами, жанровыми сценами, изображением исторических событий и т. п. За гравирование при помощи ксилографии платят от 30 копеек до трех рублей за каждый квадратный дюйм. За гравирование портретов исторических деятелей плата взимается по особому соглашению, потому что тут ценится не столько труд как ремесло, сколько искусство гравера-художника.

В Петербурге в настоящее время считаются лучшими граверами Мате, Константин Адт, Рашевский, Вейерман и другие.

Некоторые заграничные граверы приобрели всемирную известность, и их мастерские имеют международные связи, например, Паннемакер – в Париже, Гедан – в Лейпциге и другие.

Каким образом производятся заказы заграничным граверам?

Допустим, надо награвировать портреты замечательных людей для биографической библиотеки г-на Павленкова.

С имеющегося рисунка или с натуры получают фотографическую карточку. Но обыкновенно делают так, что фотографический негатив (желатинную пленку) бережно снимают со стекла и посылают в конверте письмом из Петербурга в Лейпциг, например, граверу Гедану.

Как мы видели выше, рисунок с негатива легко перенести на дерево. Остается лишь гравировать. Гравер Гедан имеет большую мастерскую, где работает до 40 человек рабочих – мастеров. Сам Гедан гравирует только головы («режет головы»), остальное, то есть туловище, руки и одежду, предоставляет своим помощникам. При таком разделении труда Гедан успевает награвировать до 215 портретов в год.

За каждый портрет обыкновенного книжного формата с переводом на медное клише Гедан берет от 100 до 150 марок (50 и 75 руб.).

Зато и портреты исполнены хорошо. Из Лейпцига клише пересылается в Петербург – издателю.

Гравюра на меди или металле отличается от гравюры на дереве манерой работы: гравюра на меди углублена в доску, так что каждая точка представляет углубление, каждый штрих – бороздку, гравюра на дереве рельефно возвышается на доске.

Гравирование на меди идет очень медленно: иногда хорошая большая гравюра поглощает собою десятки лет упорного кропотливого труда. И не один гравер ослеп за гравюрой на меди. Такая гравюра отличается чистотою и изяществом рисунка. Впрочем, современные известные граверы своими тщательными работами гравюру на дереве настолько приблизили к гравюре на меди, что иногда трудно бывает отличить одну от другой.