В. Святловский - Эдуард Дженнер. Его жизнь и научная деятельность

Благодаря всему сказанному предохранительная прививка натуральной оспы, или вариолация, быстро распространилась по всей Западной Европе, но к нам в Россию этот способ проник лишь в конце XVIII столетия. В 1780 году натуральной оспой заразилась, как мы уже. упоминали, австрийская императрица Мария Терезия, которой врачи отсоветовали делать себе предохранительную прививку. Русская государыня Екатерина II, справляясь о здоровье больной, живо интересовалась вопросом, сохранит ли больная свою красоту или черты лица ее пострадают от рябин, и из опасения самой заболеть этим страшным недугом приказала нашему послу в Лондоне прислать в Россию опытного врача, который бы привил оспу ей и наследнику престола, Павлу. Лондонское медицинское общество рекомендовало для этой цели врача Димсделя, который, взяв с собою материю от легкого оспенного больного, поспешил в Петербург и привил оспу императрице и великому князю Павлу Петровичу. Решимость Екатерины II подвергнуться этой операции считалась геройским подвигом…

Пример, данный ею, произвел сильное впечатление. Сотни и тысячи лиц вслед за Екатериною подвергли себя операции прививки. Екатерина сперва привила оспу только себе. Тогда же и Мария Терезия решилась сделать прививку своим дочерям. Англичанин Димсдель был по-царски награжден за удачную прививку. Он получил за две прививки 500 тысяч рублей и пожизненную пенсию. Знаменитый ван Свитен за прививку, сделанную эрцгерцогине Марии Антуанетте, впоследствии погибшей на эшафоте во Франции, и сестре ее, получил также огромную пенсию и был назначен заведующим вариолацией во всей Австрии.

Эти примеры щедрот за опасный способ предохранения от оспы лучше всего доказывают, как боялись в то время натуральной оспы и какая это была страшная болезнь. Екатерина II издала вслед за тем особый указ, которым вариолация вводилась у нас в России как обязательная санитарная мера. Во многих русских городах, и даже в Сибири, в Иркутске, возникли заведения для прививки натуральной оспы.

«Однако такой закон, – говорит Миллер, – насильственно применяемый к неразвитой массе, без разъяснения его пользы, выполнение которого было возложено на грубую полицию и неряшливых неучей-оспенников, прививавших оспенный яд всем без разбору, вызвал большой ропот в крестьянском населении: на него смотрели как на новую повинность, а в казацких поселениях дело доходило до бунтов, и народ роптал, говоря, что его клеймят, как скот. Несчастные случаи, которые встречались при таких массовых прививках, грязное содержание привитых, заражение оспой целых семей и деревень от случаев прививки оспы вселяли страх».

И на Западе вскоре дело пошло так же худо, так что вера в целебность прививки снова стала угасать: многие врачи обнародовали громадный материал, доказывающий, что прививки не предохраняют от последующих заболеваний оспой и, главное, что оспопрививательные заведения всюду являются главными очагами, откуда повсеместно разносится зараза. Геберден с цифрами в руках показал, что в одном лишь Лондоне за сорокалетний период, когда практиковались прививки, погибло на 25 тыс. оспенных больных больше, чем за такой же период времени до введения прививок.

Таким образом, к конце XVIII столетия всюду наступило разочарование в целебности прививок натуральной оспы, и они, продержавшись в Европе 80 лет, стали выходить из употребления и совсем прекратились, так как в это время появилось благодетельное открытие Дженнера, обессмертившее его имя. Еще в 1762 году французский парламент ввиду сильного распространения оспы через оспенные заведения воспретил в стране прививку натуральной оспы. Позже, в начале XIX столетия, когда Дженнеровский способ стал входить в распространение, прививку натуральной оспы (вариолацию) всюду стали воспрещать особыми правительственными указами, и только в Англии она была воспрещена гораздо позже, в 1840 году, и продолжала практиковаться рядом с вакцинацией (прививка коровьей оспы). Ныне вариолация (прививка натуральной человеческой оспы) встречается и практикуется лишь у дикарей; так, Ливингстон видел эту меру у кафров и негров Центральной Африки, а также ее описывают путешественники, посетившие Индию и Китай. В 1862 году доктор Ватсон с успехом применил вариолацию на корабле в море, когда среди матросов появилась натуральная оспа, причем из 12 заболевших умерло 9, все же привитые (363 человека) остались живы. По отчету Медицинского департамента за 1888 год, вариолацию можно встретить и теперь среди туземных кавказских племен.

17 мая 1749 года в местечке Берклей, в графстве Глочестер, в Англии, родился Эдуард Дженнер. Отец его был викарным пастором и по тому времени мог считаться образованным человеком. Этому-то Эдуарду Дженнеру, третьему сыну пастора Стефана Дженнера, и суждено было прославить свое имя одним из величайших открытий, когда-либо делаемых на пользу человечества. Отец Дженнера рано умер, и мальчик остался сиротой, когда ему только что минуло пять лет. Мать Эдуарда умерла еще раньше. Под надзором старшего брата и протекло все детство Эдуарда. Когда мальчику исполнилось 8 лет, его поместили в приходскую школу, где он и получил начальное образование. По выходе из школы Дженнер переехал в местечко Зодбери, возле Бристоля, где и приступил под руководством одного опытного врача, Лудлова, к занятиям медициной. Вообще, естественные науки с ранней молодости живо интересовали Дженнера.

К сожалению, пребывание молодого человека в Зодбери осталось совершенно не описанным, да и вообще биографические сведения о жизни этого замечательного человека отличаются большой скудностью, и биографию его составил лишь один его приятель, некто Джон Барон.

По достижении 20 лет Дженнер переехал в Лондон; и по окончании курса медицинских наук он состоял ассистентом при своем земляке, известном профессоре Гунтере, заметившем отличную наблюдательность своего талантливого ученика. Гунтер состоял тогда врачом при больнице Св. Георгия. Пример такого человека, как Гунтер, должен был неотразимо действовать на его молодого помощника. Гунтер спал только пять часов в сутки, остальное время проходило в чтении лекций студентам, занятиях практической анатомией, опытах с животными и писании ученых статей.

Скоро имя Дженнера также стало пользоваться известностью в кругу английских натуралистов, и в 1772 году Кук, собираясь в свое второе кругосветное плавание, звал с собою Дженнера, но последний предпочел мирно заниматься наукой у себя на родине и отклонил лестное предложение знаменитого путешественника. Самым спокойным и счастливым периодом в жизни Дженнера нужно считать его возвращение на родину и первые годы его тамошней сельской практики. В этот период у него было много друзей, его радушный открытый характер привлекал к нему сердца всех его знавших.