Яков Абрамов - Василий Каразин. Его жизнь и общественная деятельность

Из взглядов Каразина относительно внутреннего строя общества отметим воззрения его, касающиеся дворянства и духовенства. Дворянство он считал необходимою принадлежностью каждого общества. «Дворянство, – писал он, – видим мы от века во всех странах. Начинавшийся Рим имел своих патрициев, и отагейцы имеют эрисов. Иначе быть нельзя, ибо в народе всегда должны отличаться лучшие люди; невозможно всем быть равным». Считая, таким образом, дворянство необходимым общественным учреждением, Каразин, однако, отнюдь не стоял за его кастовый характер; напротив, он считал необходимым условием существования дворянства, «чтоб допущение в благородное сословие было наградою за благородные подвиги, а удаление от благородных чувствований неминуемо влекло за собою из него извержение».

Вообще, существование замкнутых сословий было совершенно противно убеждениям Каразина, и это еще яснее выразилось в его отзывах о духовенстве. В письме к д-ру Реману, посвященном вопросам образования, Каразин выражал желание, чтобы дети духовенства, которым в то время был доступ только в одни духовно-учебные заведения, получили право поступать в училища всех родов, чтобы «государство освободилось от стремления делить людей на служебные касты» и чтобы «всякий имел возможность избирать себе то поприще, к какому он склонен по природе, различной всегда в разных индивидуумах рода человеческого».

В записке 1820 года Каразин еще резче высказал свой взгляд на данный предмет:

«Пора уже отстать от индийских каст и дать всякому свободу избирать то служение, в которое Бог его призывает. Я никакой не вижу невозможности в том, чтоб недостаточные молодые люди из дворян и купцов поступали по желанию во священники, как это и бывало прежде в Малороссии; равно, чтоб священнические дети рьяного нрава и крепкого сложения поступали в военную службу без всякого особливого ходатайства».

Как известно, наше духовенство до реформ Александра II оставалось в положении касты, в которую доступ посторонним элементам был закрыт и выход из которой был возможен только в исключительных случаях. Таким образом, желания Каразина относительно духовенства осуществились только через полвека.

Капитальнейшим вопросом внутренней жизни России в эпоху Каразина был вопрос о крепостном праве. Однако, ввиду важности этого вопроса. и интереса, представляемого взглядами и деятельностью Каразина в этом отношении, мы посвятим им ниже особую главу.

Как ни неполны наши сведения о политических воззрениях Каразина, нельзя не видеть, что он далеко не во всем сходился с Александром I. Последний, например, еще в 1821 году, на конгрессе в Лайбахе, заявлял: «Я люблю конституционные учреждения и думаю, что всякий порядочный человек должен их любить». В начале же своего царствования Александр I был просто влюблен в конституционный образ правления, усиленно желал ввести его в России и был несказанно огорчен, когда при первом же обсуждении этого вопроса в частном комитете, составленном Александром I из своих друзей, выяснилось, что в России не было элементов, на которые могла бы опереться конституционная форма правления. Такими же конституционалистами были и ближайшие советники Александра I, вышеупомянутые «неразлучные». Однако, как видно будет из нижеприводимого эпизода столкновения сената с Александром I, Каразин был едва ли не единственным сторонником ограничения монархической власти, настолько искренним, чтобы постоять за этот принцип на деле, не заботясь о последствиях лично для себя. Другие довольствовались лишь выражением своих либеральных убеждений, благо это не только не могло повредить, но было даже весьма приятно императору; когда же дело доходило до практического отстаивания принципа, они скромно отмалчивались. Эта-то последовательность Каразина, его прямота и искренность, по-видимому, всего более и привлекли к нему Александра I, несмотря на резкое несогласие их в воззрениях по некоторым важным вопросам. Александр I инстинктивно должен был чувствовать, что в воззрениях Каразина значительная доля правды и что во всяком случае мнения его имеют высокую цену как человека глубоко правдивого. В своих письмах Каразину, в которых выразилось самым несомненным образом дружеское расположение Александра I к Каразину и которые Державин в своих «Записках» называет «дружескими рескриптами», император не раз выражал, как высоко он ценит правдивость Каразина. Между прочим, в письме от 12 декабря 1801 года, в день своего рождения, Александр писал: «Продолжайте всегда говорить так откровенно, если б даже вы и заметили, что это мне не нравится; верьте, что рано или поздно я буду уметь оценить подвиг, влекущий вас».

Благоволение Александра I к Каразину было настолько очевидным, выражалось в столь резких формах, что не могло не броситься всем в глаза и не послужить предметом зависти. Помимо чинов и орденов, которым Каразин не придавал особой цены, благоволение Александра I выражалось в более ценной для Каразина форме – переписке с ним, свободном допущении его к своей особе, поручении ему разных щекотливых дел и, наконец, в публичных выражениях ему своих дружеских чувств. Один из случаев последнего рода имел место в чопорной Москве и поразил тамошнее спесивое барство. Главнокомандующий в Москве, граф Салтыков, давал бал для императора. На этому балу, на котором присутствовали только сливки тогдашнего барства, был замечен неизвестный человек, которого никто не приглашал. Хозяин бала послал к нему одного из чиновников спросить, кто он и зачем здесь; но в это время вошел император, который, увидев Каразина, – так как неизвестный гость был он, – подозвал его и рекомендовал хозяину, извиняясь, что он не предварил его об этом госте. Чопорная Москва была удивлена таким вниманием императора к неизвестному человеку, который по справкам оказался просто незначительным помещиком.

Благоволение императора к Каразину выразилось также в том внимании, которое Александр I проявлял к рекомендациям со стороны Каразина лиц для занятия разных должностей и награждения их. Так, известно, что по указанию Каразина академик Фус был назначен членом главного правления училищ, И.И. Бахтин – харьковским губернатором, многие другие лица получили награды и т. д.

Из числа щекотливых поручений, которые давал Александр I Каразину как человеку глубоко честному, более или менее подробные сведения имеются о поручении по делу калужского губернатора Лопухина. Сведения эти сообщает Державин в своих «Записках».

Лопухин был отчаянным взяточником и вымогателем. Между прочим он выпросил взаймы у фабриканта Гончарова 30 тысяч рублей, а затем возбудил против него преследование за происходившую будто бы в его доме запрещенную карточную игру, причем обещал прекратить следствие, если Гончаров возвратит вексель на занятые деньги, а в противном случае грозил сослать его в Сибирь. Гончаров вынужден был возвратить вексель. В другой раз Лопухин взял 75 тысяч рублей за прекращение дела об убийстве помещиком Хитровым своего родного брата. О злоупотреблениях Лопухина императором было получено безымянное донесение. Он поручил Каразину съездить частным образом на место и проверить донесение. Каразин отправился в Калужскую губернию, раскрыл массу злоупотреблений Лопухина, собрал доказательства и представил их императору. Тогда 'и было назначено формальное следствие, порученное Державину как сенатору. Последний отправился в Калугу с Каразиным и при его помощи и по его указаниям установил 34 важных преступления Лопухина, не считая неважных. У Лопухина были могущественные покровители, но благодаря особенному вниманию Александра I к этому делу – вниманию, вызванному, очевидно, участием в нем Каразина, Лопухин был осужден и понес заслуженную кару.