Д. Коропчевский - Давид Ливингстон. Его жизнь, путешествия и географические открытия

Летом 1844 года Ливингстон женился на Марии Моффат, старшей дочери своего друга, миссионера в Курумане. Он изменил прежнему намерению остаться одиноким ради лучшего успеха своего дела. Его жена, стоявшая близко к миссионерской деятельности как дочь миссионера и уроженка Африки, могла быть в высшей степени полезна мужу, оказывая влияние на женскую часть населения. Перед женитьбой Ливингстон выстроил для себя небольшой отдельный домик и после свадьбы поселился в нем с женой. Но ему не удалось наладить дело миссии в Маботсе. Кафры любили Ливингстона, но неохотно следовали стеснительным для них правилам христианского учения, и Ливингстон не мог добиться, чтобы их дети правильно посещали школу. К этим неудачам присоединились несогласия с другим миссионером, жившим в Маботсе. Ливингстон, не желая смущать своих темнокожих друзей раздором между христианскими священниками, решился оставить выстроенный им дом с разведенным при нем садом и удалиться из Маботсе. Он направился к Сечеле, начальнику племени баквена, с которым еще в прежние поездки в эту местность завязал дружественные отношения, и устроил новую станцию в Чонуане, в стране баквена, верстах в четырнадцати от Маботсе. Переселение истощило его средства настолько, что жена его стала видимо слабеть от недостатка питания; ему пришлось съездить в Куруман, чтобы приобрести необходимое денежное пособие. Впрочем, ему недолго удалось прожить в Чонуане. Се-еле выказывал полное расположение не только к самому проповеднику, но и к его учению и даже предлагал Ливингстону своей властью обратить в христианство всех подвластных ему кафров; однако страшная засуха вскоре заставила Сечеле и все его племя искать другого места для жительства. Ливингстон советовал поселиться на берегу невысыхающей реки и провести из нее воду для орошения окрестных полей. Его совет был принят, и племя баквена направилось к реке Колобенг, в двенадцати верстах от Чонуана. Тотчас же был вырыт канал, который оказался чрезвычайно полезным для переселенцев. Для миссии было отведено место на небольшом скалистом возвышении над Колобенгом, и новая станция стала называться именем этой реки. Ливингстону пришлось в третий раз строить себе жилище, что было для него особенно трудно с больной рукой. Жена его должна была готовить кушанье, шить платье, приготовлять мыло и свечи и в то же время ходить за двумя детьми. Здесь дело миссии шло успешнее: народ сходился на воскресные службы, посылал детей в школу, и Сечеле решился наконец отпустить своих жен, приняв крещение. Тем не менее это обращение было единственным; остальные баквена, несмотря на все расположение к Ливингстону, не хотели следовать примеру своего начальника. Быть может, обращение Сечеле имело бы другое действие, если бы баквена не постигло новое бедствие в виде такой сильной засухи, что Колобенг высох и дно его оказалось усеянным мертвой рыбой. Следующий год был таким же сухим, и просо засохло, не созревши. Кафрам, наряду со многими другими дикарями, свойственно поверье, что некоторые люди обладают волшебным искусством низводить дождь на землю. Это искусство приписывается, между прочим, вождям племени, и Сечеле прежде славился им. Теперь он уже не соглашался поддерживать репутацию колдуна, и баквена обвиняли в том Ливингстона. Они уверяли, что любят его так, как могут любить только человека, родившегося среди них, но в то же время упрашивали прекратить на некоторое время проповеди и молитвы, чтобы не мешать Сечеле низвести дождь.

Первая попытка проникнуть во владения Себитуане. – Сведения об обширной плодородной стране. – Озеро Нгами. – Смерть Себитуане. – Сешеке (Замбези). – Новые планы Ливингстона. – Поездка в Капштадт. – Отправление семьи в Англию. – Приезд в Линьянти. – Плавание по Замбези .

Верный своей идее расширять по возможности сферу влияния миссии, Ливингстон не думал долго оставаться у баквена. Ввиду постигшего их бедствия и угрожавшей им необходимости переселения Ливингстон должен был заботиться о перемене места своей деятельности на случай, если Колобенг будет покинут. Он часто слыхал от Сечеле о могущественном начальнике Себитуане, державшем под своею властью несколько племен и обитавшем к северу от большого озера. О существовании озера знали и в Капштадте, когда там был Ливингстон, и теперь он чувствовал страстное желание первым увидеть озеро. По слухам, Себитуане был человек большого ума и энергии, и Ливингстон надеялся завязать с ним сношения, чтобы учредить в подвластной ему области новую миссионерскую станцию.

Преследуя эту цель, Ливингстон выехал 1, июня 1849 года из Колобенга в сопровождении двух друзей, англичан Освелла и Меррея, и нескольких туземцев, которые должны были присматривать за быками и лошадьми. Им предстоял переезд через пустыню Калагари, который Сечеле считал настолько опасным в это время года, что отказался ехать с ними. Хотя Калагари не представляет такой безжизненной пустыни, как Сахара, но к июню она настолько высыхает, что люди и животные с трудом находят для себя воду. Ливингстону и его спутникам пришлось жестоко страдать от недостатка последней. Миражи дразнили путешественников; однажды Освелл и Ливингстон были убеждены, что видят большое озеро, но это было лишь отражение солнечных лучей в высохшем солончаке. 4 июля путешественники приблизились наконец к широкому водному пространству; это была красивая, многоводная река Зуга, о которой туземцы говорили, что она течет из озера. Уверившись, что слухи не обманули его, что он действительно приближается к большому пресноводному озеру, Ливингстон с облегченным сердцем следовал по течению обильной водою реки, на берегах которой была богатая и разнообразная растительность и часто попадались деревни. Еще более широкие перспективы открылись перед ним, когда он дошел до впадения реки Таманакль в Зугу: он убеждался теперь в справедливости сведений, полученных от баквена, бывавших в области, подвластной Себитуане, что Таманакль – одна из многочисленных рек, орошающих эту область. Вместо громадной песчаной и плоской возвышенности, какую ученые предполагали в тех местностях, куда теперь направлялся Ливингстон, там оказывалась обильно орошенная, а следовательно, и плодородная страна. Это открытие наполняло таким восторгом душу Ливингстона, что открытие озера Нгами, к которому он подошел 4 августа, показалось ему уже не столь значительным, каким представлялось прежде. Между тем озеро было громадной водной поверхностью; противоположного берега его нельзя было видеть, и, по показаниям туземцев, нужно было не менее трех дней, чтобы объехать его кругом. Себитуане жил в трехстах верстах к северу от озера, но Ливингстон на этот раз не мог добраться до него. Лечулатебе, вождь племени бакобов, жившего у озера Нгами, желал видеть у себя Ливингстона, но не хотел, чтобы тот ехал к Себитуане: он опасался, что последний приобретет ружья у Ливингстона и его спутников и станет еще сильнее. Поэтому он запретил подвластным ему бакобам оказать Ливингстону необходимую для него помощь при переправе через Зугу. Ливингстон пробовал построить собственными средствами плот для переправы, несмотря на опасность от водившихся здесь во множестве крокодилов; однако работа оказалась ему не по силам, и время года было слишком позднее. Он решился выступить в обратный путь, с тем чтобы в другое время возобновить свою попытку проникнуть к Себитуане.