Э. Гримм - Тиберий и Гай Гракхи. Их жизнь и общественная деятельность

Так, в течение примерно семидесяти лет (338 – 263) были основаны 25 многолюдных колоний. Наряду с этим производились довольно обширные разделы завоеванных земель для обработки, без объединения обывателей в городском центре.

Такие меры, естественно, не могли не улучшить материального положения народа, а это, в свою очередь, повлияло на быстрое, несмотря на продолжительные и тяжелые войны, увеличение народонаселения, которое и давало Риму возможность бороться с целым рядом врагов, победить самнитов, этрусков, умбров, Тарент с царем Пирром и так далее, одним словом, – утвердить свое владычество во всей Италии. Так внешние успехи, улучшив внутреннее положение, вели к новым и еще большим внешним успехам. Мерилом благосостояния народа вообще до известной степени может служить увеличение его численности. А рост населения за указанный промежуток времени был необыкновенно быстр: от 165 тысяч в 338 году число римских граждан возросло до 298 тысяч в 252 г.

Нельзя, однако, не заметить, что все эти быстрые и поразительные в своей совокупности успехи не были результатом коренной и сознательной реформы, способной обеспечить их долговечность и постоянство, а лишь последствием чисто внешних успехов. Можно было предсказать – да оно действительно так и случилось – что, как только эти внешние успехи прекратятся или хотя бы временно приостановятся, благосостояние народа опять пошатнется, и лишь новые завоевания, дающие возможность приступить к новым разделам и основанию колоний, будут способны на время задержать процесс, роковой исход которого не может быть окончательно устранен без коренных и глубоких реформ.

Земледельческие государства вообще, даже при очень выгодных условиях, неминуемо должны стремиться к расширению своих пределов. Если хозяйство идет хорошо, население возрастает и, не желая или не будучи по внешним обстоятельствам в состоянии найти другого рода занятия, поневоле принуждено искать новых мест для обработки, – сначала в государстве – посредством уничтожения лесов, употребления в дело худшей по качеству земли и так далее, затем вне государства – путем полумирной, полувоенной колонизации соседних стран или путем их полного завоевания, покорения жителей и конфискации их земель в свою пользу [1]. Приостановите или устраните возможность такого расширения пределов обрабатываемой земли – и либо часть населения будет принуждена перейти от земледельческого труда к торгово-промышленному, либо потрясенное в своих основах народное хозяйство повлечет за собою и гибель самого государства.

Таковы результаты даже при наличности очень благоприятных условий: римский народ и его хозяйство были поставлены далеко не в такое выгодное положение.

Основой экономической жизни Рима, правда, все еще было земледелие. Впрочем, говоря о народном хозяйстве и экономическом строе древнего государства, мы никогда не должны забывать, что речь идет об очень незначительной – количественно, конечно – части населения этого государства. Характер всех древних государств по самому существу своему решительно аристократический – все они основаны на рабстве. “Народ античного мира – это вовсе не та совокупность трудящихся классов, которую мы подразумеваем под этим словом, это лишь более или менее значительная, с постепенным ходом развития все уменьшающаяся, часть народа в нашем смысле. Поэтому, если мы говорим, что основой римского народного хозяйства все еще оставалось земледелие, то это вовсе не исключает возможности существования и очень даже быстрого развития промышленности и, главным образом, торговли. Это лишь указывает на то, что подавляющее большинство полноправных, то есть не только свободных, но и свободнорожденных, римских граждан находило средства жизни не в каком ином, а именно в земледельческом труде.

Рядом с ним благодаря расширению границ римского влияния, благодаря стечению значительных капиталов в столице Италии, быстро начала развиваться торговля, и не только мелкая, находившаяся вполне в руках вольноотпущенников, но и крупная, выгодами которой не замедлила воспользоваться аристократия. Образованию больших капиталов притом содействовал откупной характер римской финансовой системы. Все доходы, как и все расходы государства, сдавались на откуп, так что государство, заключив договор с откупщиком или подрядчиком, уж не имело далее никакого дела до взыскания податей, постройки дорог, укреплений, водопроводов и так далее.

Если этим, с одной стороны, и упрощался государственный механизм – вследствие возможности обойтись без многочисленных чиновников, то, с другой стороны, такая система имела и свои темные стороны: во-первых, она давала простор злоупотреблениям, а во-вторых, создавала богатый и влиятельный класс откупщиков, так называемых публиканов. Дело в том, что откупные суммы были настолько значительны, что отдельные лица не были в состоянии вести дела самостоятельно, и поэтому желающие были принуждены соединяться в товарищества. Эти-то товарищества и послужили основой позднейшей организации публиканов, придававшей им столько единства, силы и влияния на государственные дела.

В то время, о котором мы говорим (вторая половина III века до Р.Х.), сенаторы еще участвовали в откупах и в торговых спекуляциях, – и, по-видимому, это обстоятельство оставалось не без влияния на направление римской политики. Этим, по крайней мере наряду с вышеуказанными общими причинами, можно объяснить возобновление внутренней борьбы в Риме. Не находя уже достаточно средств для жизни и в тех вновь приобретенных землях, о которых мы выше говорили, народ требовал новых наделов, основания новых колоний и, ввиду невозможности их в Италии по эту сторону Апеннин, указывал на Пиценские поля, а далее и на Цезальпийскую Галлию, то есть Ломбардию, которую, впрочем, сначала нужно было завоевать. Сенат сопротивлялся: эти требования не входили в круг его интересов и обещали вызвать продолжительный ряд войн, мешающих развитию торговли; но в конце концов он был принужден покориться народной воле. В 232 году был принят закон о разделе Пиценума, а вскоре после того началось завоевание Ломбардии, в общих чертах оконченное в 222 году, то есть накануне нашествия Ганнибала на Италию.

Не менее, если только не более, характерен другой факт, относящийся к этому времени: закон 218 года, запрещавший сенаторам заниматься торговлей. Закон этот имел троякое значение: во-первых, он, по крайней мере временно, обеспечивал римскую политику от преобладания торговых интересов над государственными; во-вторых, он разбивал аристократию на два класса, из которых один ради почестей и политического влияния отказывался от торговых спекуляций, а другой ради наживы и материальных выгод – от непосредственного участия в государственных делах; наконец, в-третьих, закон заставлял сенаторов обратить свои капиталы на приобретение земельной собственности и заменить таким образом по возможности потерянные доходы от спекуляции.