Андрей Каменский - Авраам Линкольн. Его жизнь и общественная деятельность

Освоих военных подвигах в эту кампанию Линкольн, будучи уже президентом, сам отзывался с большим юмором. “Если генерал Касс, – говорил он, – и превзошел меня в погоне за черникой, то должен был уступить мне первенство в атаках на дикий лук. Может быть, он и встречался с живыми индейцами, но мне это не удалось; зато я выдержал много кровопролитных битв с москитами и, хотя не терял сознания от потери крови, но зато часто голодал”. Через три месяца война прекратилась, главным образом благодаря наступлению зимы; причем возобновлен был старый договор, чтобы обоюдной границей между воевавшими сторонами по-прежнему осталась Миссисипи.

С войны Авраам вернулся в Нью-Салем частью пешком, частью на плоту вниз по реке Иллинойс и был с восторгом встречен своими согражданами. К немалому его удивлению, вскоре по возвращении ему объявили, что часть горожан желает выставить его кандидатом на предстоящих выборах в члены законодательного собрания штата Иллинойс. Вначале он подумал, что над ним шутят, но когда убедился в противном, это польстило его самолюбию и он охотно согласился на свою кандидатуру. В это время Линкольн произнес свою первую политическую речь. Дело было в самом начале избирательной кампании, в городе Папсвиль, где собралось много народу по случаю какой-то публичной продажи. Его обращению к публике предшествовал весьма забавный эпизод. После окончания аукциона между присутствующими завязалась драка; Линкольн, заметив, что одному из его товарищей приходится плохо, соскочил с платформы и растолкал всех нападавших, кроме одного, оказавшего сопротивление; тогда он схватил его за шиворот и за ноги, поднял на воздух и отбросил в сторону; кончив эту расправу, он опять влез на платформу и обратился к присутствующим со следующей речью:

“Джентльмены и сограждане! Я полагаю, вы все знаете, кто я такой – я бедный Авраам Линкольн. Друзья просили меня быть кандидатом в законодательное собрание. Моя политика коротка и проста, как старая песня. Я стою за национальный банк, за систему внутренних улучшений и за протекционный тариф. Вот все мои убеждения и политические принципы. Если вы меня выберете, я буду вам благодарен; если нет – для меня все равно”.

В последующей избирательной борьбе Линкольн оказался побитым, и это был единственный случай неудачи в таких делах; но во время выборов он заслужил самые лестные отзывы как от своих друзей, так и со стороны врагов, и многие говорили, что если бы он не высказывал так добросовестно свои политические убеждения, то восторжествовал бы над своим противником.

Следующий год был из самых тяжелых в жизни Линкольна. В компании с неким Берри он открыл лавку в Нью-Салеме, но компаньон его надул, дело не пошло и сам Берри бежал, запутав Линкольна в долгах, которые ему пришлось выплачивать до 1840 года. Потом он нанялся приказчиком в лавку некоего Эллиса; с тем, что он получал, и благодаря помощи друзей из Нью-Салема он кое-как перебивался; жить ему было очень трудно, но он не унывал и по-прежнему все свободное время посвящал самообразованию. К счастью, Линкольн имел доступ к хорошим книгам; между другими он прочел в это время “Римскую историю” Гиббона и Шекспира; из всего прочитанного он имел обыкновение составлять краткое извлечение, которое твердо врезалось в его память. Он перечитывал также все попадавшиеся ему газеты и пристально следил за политикой и общественной жизнью. Знавший Линкольна землемер в Сангамоне мистер Джон Калоун, которому были также известны его необычайные способности, решил помочь ему в это трудное время и предложил ему место своего помощника, как скоро он достаточно подготовится к этой деятельности. С жаром принялся Линкольн за руководства, данные ему Калоуном, практиковался с ним в поле и через шесть недель мог уже исполнять свои новые обязанности. Калоун также предоставил ему и частную работу; ее было немало, так как в это время в Иллинойс прибывало много эмигрантов, покупавших участки земли, которые нужно было размежевать. Работа землемера в этой местности была тяжелая, особенно когда приходилось углубляться в первобытные леса и, прежде чем взяться за инструменты, нужно было прочищать себе дорогу топором.

Однако Линкольн, как ни уставал за день, все-таки вечером у костра принимался за книги. Заработок его был очень невелик, по его словам, – “только хватало на хлеб”.

В 1833 году, не оставляя своей землемерной работы, он взял на себя должность почтмейстера в Нью-Салеме. Почтовая контора помещалась в мелочной лавочке, обязанности были несложные, так как почта приходила только раз в неделю, да и писем и газет получалось тогда немного. Но, по словам одного из биографов, “Линкольн решил поддержать достоинство своей новой должности. За отсутствием настоящего дела он разбирал письма для неграмотных и читал вслух газеты толпе обывателей, собиравшихся перед лавкой”.

Здесь, как и везде, он обнаруживал выдающуюся черту своего характера и старался делиться со своими близкими теми преимуществами, которые давало ему образование. Благодаря этому, а также его доброте и мягкости нрава, популярность его росла с каждым днем. Старый его хозяин Оффет имел самое высокое мнение о его способностях. “Линкольн знает больше всех в Соединенных Штатах”, – не раз говорил он. Познакомившийся с ним губернатор Индианы был поражен его знаниями и уверял, что по таланту молодой человек годился бы в президенты страны.

В 1834 году в Иллинойсе происходили первые выборы, причем Линкольн опять был выставлен кандидатом от округа Сангамон; на этот раз он имел успех и его выбрали членом в законодательное собрание штата значительным большинством. В это время в Соединенных Штатах уже ясно определились две политические партии – демократов и вигов. Линкольн принадлежал к последней.

Во время выборов ему пришлось остановиться в доме одного знакомого ему зажиточного фермера в том самом округе, где происходила избирательная борьба. Как-то раз после обеда его повели на поле, где убирали хлеб, чтобы познакомиться с рабочими, которых было до тридцати человек и на голоса которых он рассчитывал. После речи Линкольна из среды их вышел один рабочий и объявил, что они подадут голоса лишь за человека, который не уступит им в полевой работе. Линкольн тотчас же принялся жать и скоро доказал им, что он такой же хороший работник, как и они. Все тридцать человек подали голоса за него.

В другой раз во время той же избирательной кампании, по дороге на митинг, его увидел один из избирателей. Узнав от знакомого, что это и есть их кандидат, он воскликнул со смехом при взгляде на высокую, неуклюжую фигуру Линкольна, в его потертом костюме.

– Что вы! Неужели наша партия не нашла никого лучше?