Альберт Вандаль - Возвышение Бонапарта

Меры, принятые повсеместно во Франции. – Революционные законы остаются в силе, но несколько смягчены в применении. – Меры, примененные к некоторым категориям священников, – Дороги. – Недостаток в деньгах. – Ухищрения капиталистов. – Прямые налоги. – Административное междуцарствие. – Дела по-прежнему в расстройстве. – Юг и Юго-Запад, – Итальянская армия. – Военные бунты. – Другие армии. – Какое впечатление произвели брюмерские события на французов за пределами Франции. – Эмигранты и ссыльные. – Неожиданное возвращение Лафайета. – Огромное большинство республиканцев присоединяется к временному правительству. – Якобинцы. – Роялисты ошиблись в расчете. – Умеренные левой и умеренные правой; последние держатся в стороне; характерное письмо. – Надежды возлагаемые на Бонапарта. – Успех роялистов на Западе. – Сюрпризы в Мансе и Нанте. – Вандея и Нормандия. – Генерал Эдувилл и г-жа Тюрпэн де Криссе. – Действие 18-е брюмера и последующих указов на западе. – Перемирие. – Бонапарт не окончательно разочаровывает роялистов. – Желание Бонапарта иммобилизовать и усыпить все партии.

В провинции правительственная и административная деятельность временных консулов также свелась к весьма немногому. Читая протоколы их совещаний и постановлений, находим одни только индивидуальные или подготовительные меры. Самое большее, если они решаются уводить нескольких чиновников, не скрывавших своего враждебного отношения к перевороту или слишком уж восстановивших против себя общественное мнение. Неоднократно встречаются такие мотивировки увольнения: “пользуется дурной славой, враг всякого общественного порядка”, – “сторонник анархии”, – “привлечен к ответственности за подкуп и вымогательство”, – “судился за подлог”, – или “за недобросовестное выполнение обязанностей службы”. [773]

Уволить таких людей значило убрать нескольких местных тиранов, что, конечно, способствовало оздоровлению страны. Но ни один из ненавистнических законов фрюктидора не был открыто отменен: ограничивались тем, что смягчали их немного в практическом применении. Дух терпимости консулов сообщился военным властям. Военные суды чаще оправдывали эмигрантов. Одно из консульских постановлений освобождало от ссылки священников трех категорий: 1) принесших все присяги, каких последовательно требовала революция; 2) женатых; 3) тех, которые никогда не отправляли церковных треб или перестали их отправлять и потому не подлежали присяге. Эта мера была выгодна для конституционалистов; из католиков же она была применима лишь к тем, кто отрекся от обязанностей своего сана. Это вовсе не значило эмансипировать культ, ввести в нормальное русло религиозную жизнь, удовлетворить крупным нравственным запросам, которые по-прежнему оставались в загоне.

В материальном отношении Франция пришла в полный упадок. Главным препятствием к возрождению экономической жизни, движению, обращению денег и товаров являлось убийственное состояние дорог. Уже недалека была пора, когда в ненастный сезон в некоторых местностях всякое сообщение должно будет прекращаться, когда отдельные коммуны окажутся отрезанными и от своих соседей, и от остального мира. Министру внутренних дел особым законом открыт был кредит в четыре миллиона на улучшение дорог. Госпитали, приюты, убежища, все благотворительные учреждения горько плакались на безденежье: правительство попыталось удовлетворить самые насущные их потребности.

На то, чтобы сделать больше и лучше, недоставало денег. Добавочные сантимы к контрибуциям VII года, заменившие собою прогрессивный налог, прибывали лишь очень медленно и постепенно. Текущий год не дал еще ни одного су, так как местные администрации не успели составить списков плательщиков. Недоимка за прошлые годы собиралась с большим трудом, да и львиную долю ее перехватывали по пути жалованные особыми на то делегациями поставщики. Чтобы обеспечить на будущее время более справедливое распределение и правильное поступление налога, брюмерское правительство придумало чудеснейшую меру: учреждение администрации непосредственных сборов, т. е. особого штата агентов, назначенных государством и от него только зависящих, которые будут действовать с большим беспристрастием и методичностью, чем анархические муниципалитеты. Но и этот институт, с тех пор сохранившийся в полной неприкосновенности, не сразу мог снабдить деньгами государственное казначейство; выплат приходилось ждать довольно долго. То же было и с другими финансовыми мерами, принятыми временным консульством – обязательством для податных сборщиков представить в известный срок известное количество облигаций авансом в счет поступления налога, с залогами, вносимыми теми же податными сборщиками в кассу обеспечения и погашения.

А пока Бонапарту приходилось выжимать деньги буквально изо всего. Генерал Мармон рассказывает в своих мемуарах, что его послали в Голландию устраивать заем, разрешив предлагать в обеспечение и даже закладывать (Regent) векселя на лесные порубки; и все-таки заем не удался. [774]Бонапарт выхлопотал себе право продавать доходные дома и земли в Париже, принадлежащие государству; он подумывал даже о новом выпуске бумажных денег, гарантированных национальными имуществами; это значило бы повторить злосчастный опыт с ассигнациями. Комиссия старейшин весьма благоразумно остановила на полпути этот неудачный проект. Меры, направленные к ускорению взноса сумм, еще не оплаченных за национальные имущества, к покрытию огромных дебетов, отнесенных на счет бухгалтеров, к сожалению, немного увеличили тощие ресурсы, на которые приходилось жить временному консульству.

Не меньше, чем в деньгах, чувствовался недостаток в людях, в служебном персонале, преданном делу, бдительном и честном. Консулам почти всюду приходилось довольствоваться еще директорами поставленной администрации, а эта последняя изнемогала под бременем общественного осуждения. Притом же, менее, чем когда-либо уверенная в завтрашнем дне, она и сама теперь не хотела браться ни за какое дело. Департаментские и окружные власти, правительственные комиссары не знали, какая участь ждет их, оставят их или уволят, и удастся ли им найти себе другое место при новом режиме, который складывается вдали от них. Перейдя на положение “временно исполняющих”, сбитые с толку, недоумевающие, они переставали интересоваться делом и сидели сложа руки. [775]Пружины государственного механизма вместо того, чтоб натянуться и выпрямиться, окончательно ослабли.

Правда, что эта слабость местной власти давала иногда и благотворные результаты. Если агенты республики не делали ничего хорошего и полезного, зато они не делали и зла. Они не управляли, зато меньше прежнего тиранили. Целые области, в особенности в Бельгии, вздохнули свободнее, и население, почти предоставленное самому себе, начинало успокаиваться. “Администрация почти ни во что не входит, – пишет вскоре после того агент министерства внутренних дел, но я принужден сказать, что от этого живется только спокойнее”. [776]Зато, благодаря этому, своего рода административному междуцарствию, во всех общественных делах царили хаос и анархия.