Михаил Филиппов - Михаил Скобелев. Его жизнь, военная, административная и общественная деятельность

18 июля было произведено второе, еще более несчастное нападение на Плевну. В этом деле участвовал Скобелев. Но что мог сделать “генерал Скобелев-второй” в своей подчиненной роли, когда всем руководили лица, очевидно неспособные к борьбе с таким противником, как Осман-паша?

После перехода через Дунай Скобелев в течение долгого времени оставался не у дел; затем ему поручили произвести рекогносцировку к Рушуку, но не дали ему никакого отряда. Скобелев отказался от роли “соглядатая земли обетованной” (по выражению Верещагина). Во время второй атаки на Плевну решились наконец поручить Скобелеву, кроме казаков, еще батальон пехоты. С одним этим батальоном Скобелев спас войска, бывшие под командою князя Шаховского и помогавшие Криденеру, от окончательного поражения, о чем официально донес сам Шаховской. С горстью солдат Скобелев бросился на отовсюду наступавших турок, которым не пришло в голову, что они имеют дело с несколькими сотнями солдат; ему удалось таким образом отвлечь внимание неприятеля и обеспечить Шаховскому отступление.

В этом деле Скобелев обнаружил рыцарские черты своего характера. Между прочим, он призвал Сергея Верещагина (брата знаменитого художника) и сказал ему:

– Поручаю вам удаление с поля раненых. Я не сойду с места, пока не получу от вас известия, что последний раненый унесен с поля.

Поздно вечером Сергей Верещагин и сотник Ш. пришли с разных сторон и доложили Скобелеву, что все раненые подобраны.

– Я вам верю, – сказал Скобелев и только тогда начал отступление.

Во время всей этой смелой атаки С. Верещагин был подле Скобелева. Под Скобелевым была убита лошадь. Верещагин соскочил с седла и предложил свою. “Вижу, – сказал Скобелев, – простая гнедая... (он употребил непечатное слово). Нет, не хочу. Неужели нет коня?” Но пули и гранаты сыпались в таком количестве, что Скобелеву пришлось сесть на простую гнедую кобылу и наконец уехать с поля сражения.

“Вторая Плевна” стоила нам, по подсчетам Куропаткина, 168 офицеров и 7167 солдат. Генерал Зотов говорит об этом деле: “Криденер обвиняет Шаховского, и наоборот; одно ясно, что встрепка нам дана порядочная. Отступление уподобилось бегству, паника распространилась даже за Дунай”.

Много лет спустя Куропаткин выясняет причины поражения. Различные отряды действовали без всякой связи между собой; сверх того, все усилия были потрачены с целью взять Гривицкий редут, хотя значение этого редута было ничтожно. Куропаткин подтверждает, что отступление произошло в беспорядке, добавляя, что если бы Осман-паша не остался на занятой позиции, а решился преследовать, то мог бы истребить отбитую армию. Но действия кавалерии на левом фланге под начальством “Скобелева-второго”, пишет Куропаткин, были образцовыми несмотря на неблагоприятную местность. Что значит в таких случаях искусство военачальника, ясно из того, что на правом фланге кавалерия генерала Лошкарева ровно ничего не сделала и даже усилила замешательство во время отступления.

После “второй Плевны” война приняла совершенно новый характер. Из нападающей стороны мы стали в положение обороняющихся. Стремительный поход Гурко, уничтожавшего по пути железнодорожные станции и даже целые участки железной дороги, завел его отряд так далеко, что он не мог поспеть ко “второй Плевне”, а между тем с появлением всех сил Сулеймана-паши войскам Гурко пришлось отступить назад, за Балканы. Результатом было предоставление населения оставленной части Болгарии турецким неистовствам. Тяжело было даже положение рушукского отряда, против которого выступила вдвое превосходившая его по силе турецкая армия. Одним словом, на всех пунктах нам пришлось перейти к обороне, выжидая подкреплений, и если бы турки не обнаружили нерешительности в атаке, то положение нашей армии могло стать критическим. Турки упустили время, и прибытие гвардии и других свежих войск решило участь войны в нашу пользу. В самое критическое время – когда ожидали подкреплений – военный талант Скобелева проявился в полном блеске.

Ловча и третья Плевна

После “второй Плевны” турки перешли в наступление против каждого из наших трех фронтов, имея всюду превосходные, хотя и не подавляющие силы. Трудно, однако, сомневаться в том, что если бы турки были так же искусны в атаке, как в обороне, они могли бы нанести нам ряд поражений и отбросить нас за Дунай. Главной ошибкой турок было держать шумлинскую армию в отдалении от армии Сулеймана-паши: соединение этих двух армий и атака ими наших корпусов, 12-го и 13-го, могли бы дать войне совершенно иной оборот. Вместо этого турки потратили много сил на атаку Шипки (9-11 августа) в то самое время, как Осман-паша произвел неудачное нападение на западный отряд при Пелишате, а Мехмет-Али в свою очередь был отбит у Аблавы. Конечно, нападение Сулеймана-паши на Шипку, заставив нас двинуть туда значительные силы, затруднило еще более борьбу под Плевной; но успехи, достигнутые турками, далеко не соответствовали превосходству, добытому ими после несчастного для нас дела 18 июля.

В ряду мер, предпринятых с нашей стороны после “второй Плевны”, было формирование упомянутого уже западного отряда под командою Зотова. Этому генералу был подчинен также вновь сформированный небольшой отряд, порученный Скобелеву. Зотов об этом пишет:

“Румыны и Скобелев подчинены мне, но распоряжаться ими я не могу. (Распоряжения шли из главной квартиры). Назначение отряда Скобелева – служить связью между 4-м корпусом и отрядом князя Мирского... Великий князь (главнокомандующий) желает, чтобы без особой надобности не отвлекать этот отряд от его прямого назначения. Пространство от Никополя до Какрино, где, как я узнал, находится Скобелев, – местность на севере волнистая, к югу, за Осмой, гористая”.

Посмотрим, как чувствовал себя Скобелев на этой какринской позиции. Было уже замечено, что о силах, которыми располагал Осман-паша в Плевне, в нашей армии ходили самые преувеличенные слухи. Цертелев определял их в 70 тысяч, Зотов – даже в 80. Нападение Сулеймана на Шипку заставило думать многих, что Осман произведет еще более решительное наступление. Опасались, что он двинется на Ловчу и станет в тыл нашей армии, боровшейся против Сулеймана. То и дело приходили предписания остерегаться движения турок на Ловчу, к Сельви и к Габрову. Маленькому отряду Скобелева было предписано стоять неподвижно на своей позиции, главным образом с целью наблюдения за движениями турок.

Скобелев не разделял этих мнений. Он лично с небольшим конвоем произвел рекогносцировку, исследовал путь в Ловчу и устроил казачий разъезд для наблюдения пути на Иметли. Эти меры убедили Скобелева, что наступление турок из Ловчи к Сельви невыполнимо и что поэтому его собственное бездействие не приносит ни малейшей пользы делу. Тяжело было положение пылкого и в то же время глубоко понимавшего дело молодого генерала. Не стесняясь никакими дисциплинарными формами, он бомбардировал всех кого мог письмами, умоляя о разрешении перейти в активное положение. Он обращается то к князю Святополк-Мирскому, то к самому генералу Радецкому, отстаивающему Шипку, предлагая свои услуги и ручаясь, что Сельви не угрожает никакой опасности, но получает то отказы, то уклончивые ответы, то, наконец, невыполнимые или бесполезные предписания, вызванные порою слухами, искусно пущенными в ход с турецкой стороны.