Фридрих Кирхейзен - Наполеон Первый. Его жизнь и его время

Мы были изумлены: с одной стороны, мы видели граждан, прослывших издавна покровителями аристократов, с другой же, заметили, что они были арестованы насильственно, без всякого постановления совета. Мы составили заговор, в котором приняли участие граждане всех сословий, богатые и бедные. Случай этот был настолько серьезен, что оправдывал всякое вмешательство; но последствия, которых мы должны были опасаться, могли взволновать тех, которым скоро вручили надзор за общественной безопасностью. Все пришло, однако, в полное спокойствие: порядок и решительность господствовали повсюду в этот день. Арестованные были перевезены в тюрьму Капуцинов, и мы передали их охране закона”.

Активное участие, принятое Наполеоном в этом событии, было, по мнению Назики, случайным. Испуганный криками толпы под его окнами, он поспешно, в ночных туфлях, без мундира и без шляпы, но с ружьем в руках, выбежал из дома и смешался с толпой, которая избрала его своим предводителем. Он был увлечен якобы против своей воли и ему не оставалось ничего другого, как взять на себя предводительство чернью. В действительности, однако, заговор этот подготовлялся уже давно, как показывает и сам манифест, и если все протекло в полном порядке, то это лишнее доказательство, что в событии участвовал Наполеон.

Он обратился тотчас же к гарнизону и попытался овладеть цитаделью, чтобы разместить там гражданскую милицию. Но план его не удался.

14 июля 1790 г. Паоли высадился в Мацинаджио и отправился тотчас же в столицу, куда прибыл 17-го того же месяца. Он нашел свою родину в состоянии полной анархии, но вид ее пробудил в нем дорогие воспоминания, и старик был настолько растроган, что упал на колени и поцеловал родную землю. “О родина! – воскликнул он. – Я оставил тебя в рабстве, а нашел тебя снова освобожденной!” Воодушевление корсиканского народа не знало пределов. Все еще прямая, несмотря на шестидесятилетний возраст, крепкая фигура Паоли, его энергичное лицо и пронизывающий взгляд его голубых глаз, его серовато-белые волосы, окружавшие его точно мученическим венцом, произвели неотразимое впечатление. Вся Корсика пришла в ликование. Героя встретили овациями и восторженными кликами, пели во всех церквах благодарственные молитвы за его счастливое возвращение. Все города прислали ему приветственные адреса.

Составление адреса от Аяччио было поручено молодому Бонапарту, который в августе сам вручил его Паоли. Ему удалось, таким образом, увидеть впервые генерала – идеал его юношеских мечтаний. Вначале все шло превосходно. Они говорили друг другу любезности, на которые особенно не скупился Наполеон. Он был всецело поглощен героем и не отходил от него ни на шаг. Сердце Бонапарта было полно воодушевления свободою, отечеством и Паоли, в котором он видел высшее воплощение героизма. Он чувствовал, что в состоянии сделать все для распространения новых идей на Корсике. Паоли с первого же дня почувствовал расположение к молодому пылкому патриоту, сыну своего бывшего друга, который так серьезно и ревностно вступился за общее дело и который так резко отличался от всех остальных своим умом и своим гениальным образом мыслей. Искренняя любовь Наполеона к отчизне, его безграничное преклонение перед героями Корсики и древности и его юношеский пыл оживили старика, и он чувствовал себя вновь молодым в обществе этого юного пылкого политика. Однажды, когда он вместе с Бонапартом проезжал по полю сражения Понте-Нуово, и последний не мог удержаться от меткого замечания по поводу плачевного исхода сражения 1769 года, Паоли воскликнул: “О Наполеон! В жилах твоих античная кровь! Ты один из мужей Плутарха!”

Бонапарт старался сохранить расположение корсиканского вождя. Пока Паоли был в Бастии, он ежедневно виделся с ним, читал там французские газеты и был в курсе всех политических событий Франции. Он завел знакомство с политиками и выдающимися представителями Бастии, которые могли впоследствии быть ему полезны. По ночам, когда мысли не давали ему заснуть, он писал письма Жозефу, которому сообщил подробно обо всем, что видел и слышал.

Оп усиленно заботился о том, чтобы близкие его извлекли пользу из нового положения и заняли видные должности в управлении. Особенно старался он о Жозефе и пропагандировал его имя всюду, где только предстояли выборы. Наконец ему удалось провести брата, ставшего тем временем членом общинного совета, в выборщики консульты в Орецце, а немного позже и в президенты округа Аяччио. Под впечатлением всеобщего ликования по поводу слияния Корсики с Францией и возвращения великого героя, собралась в Орецце консульта, которая должна была назначить первых советников департамента и округа. Наполеон лично сопровождал своего брата Жозефа и дядю Феша, бывших в числе шести выборщиков из Аяччио.

Собрание, состоявшее из 419 выборщиков, назначило Паоли президентом правительства и главнокомандующим гражданской милицией. Помощником его был назначен Колонна ди Чезари-Рокка. Кроме того, Паоли предложили пенсию в пятьдесят тысяч франков, также просили разрешения воздвигнуть ему памятник еще при жизни. Но он отказался от того и другого, – от первого под предлогом, что у него есть кое-какие сбережения, относительно же памятника заметил: “Самым драгоценным памятником я считаю тот, который воздвиг себе в вашем сердце”. Саличетти был назначен консультой высшим чиновником. Он был искренним корсиканцем и энергично защищал интересы своих соотечественников в Париже. Наполеон научился ценить его, и впоследствии, будучи императором, вознаградил по заслугам его способности, его силу воли и находчивость. Собрание постановило далее, что Корсика образует собою один департамент и что члены правительства должны отправиться в Бастию для вступления в должности. Вообще говоря, большинство из этих постановлений было незаконно, так как консульта в Орецце имела лишь право назначать членов правительства и указать им места, где они должны отправлять свои обязанности. Несмотря на все воодушевление, которым был встречен Паоли, на острове не было недостатка в недовольных людях, бывших несогласными с его планами и намерениями. Корсиканский народ считал его, совсем как и прежде, своим главою, своим строгим, но в то же время справедливым господином. Даже впоследствии, когда правление было уже упорядочено, Паоли остался “отцом” корсиканцев: только его желаниям подчинялись: они любили его и почитали, как Бога. Неудивительно поэтому, что зависть его врагов не заставила себя долго ждать. Паоли был обличен в тирании и неповиновении правительству острова. Его обвиняли еще в том, что он пренебрегал отрядом гражданской милиции, который предоставила в его распоряжение Бастия, и дал предпочтение Ростино, точно не доверял бастианцам.