Василий Балакин - Творцы Священной Римской империи

Весной 987 года произошла по неведомой нам причине перемена в политике Людовика V. На собрании в Компьене, открытие которого состоялось 18 мая, король и архиепископ Адальберо полностью примирились. Спустя неделю Людовик со своей матерью, императрица Адельгейд, Гуго Капет, король Бургундии Конрад и герцог Швабский Конрад должны были встретиться в монастыре Монфоко неподалеку от Вердена, чтобы обсудить условия заключения мира между двумя королевствами. Однако непредвиденное событие резко изменило всю ситуацию: в результате несчастного случая на охоте Людовик V умер 21 или 22 мая 987 года.

Современные исследователи склонны оценивать лотарингскую политику последних Каролингов как бесперспективную авантюру, которая отвлекла их от решения более важной задачи — внутреннего укрепления монархии. Этот упрек, пожалуй, несправедлив в том отношении, что, учитывая внутригосударственное положение, и без «лотарингской авантюры» тогда было невозможно укрепить во Франции центральную королевскую власть. Возврат к системе правления Карла Великого исключался. С пресечением Каролингской династии закончился важный этап в истории французско-германских отношений. Старая династия воплощала собой принадлежность обоих соседних государств к некому единому целому, тем более что по обе стороны границы, проведенной по Верденскому договору 843 года, еще живо было это чувство единства.

С приходом к власти во Франции новой династии страна все больше обособлялась от своего восточного соседа, улетучивались последние остатки чувства политического единства. Бытовавшее прежде мнение, что новая династия Робертинов или Капетингов была более «французской», полнее учитывала национальные интересы Франции, нежели Каролинги, приверженные идее единой Империи, не выдерживает критики. Робертины, как и их предшественники, также были германского происхождения: в Западно-Франкское королевство они пришли в середине IX века со Среднего Рейна. Причиной падения Каролингов не в последнюю очередь явилась их неудачная лотарингская политика: если бы их последние представители поддерживали дружественные отношения с Германией, то герцог Нижней Лотарингии Карл при поддержке со стороны архиепископа Реймсского Адальберо и Герберта смог бы беспрепятственно вступить на трон после гибели своего племянника. Другой вопрос, сколь долго еще смогли бы удерживаться на престоле его потомки. Во всяком случае, уход с политической арены одной из двух соперничавших фамилий явился благом для Франции, поскольку открылся путь для последующего укрепления центральной королевской власти. Гуго Капет был избран на съезде знати в Санлисе королем, а вскоре затем, 1 июня 987 года, в Нуайоне архиепископ Реймсский Адальберо совершил обряд помазания его на царство.

Смену династии Адальберо осуществил в полном согласии с императрицей Феофано. Этот переворот вскоре принес его организаторам ценные плоды: французы безоговорочно покинули Верден, и Адальберо смог обнять своего отважного брата Готфрида, долго томившегося в плену. Для Германии смена династии в соседнем королевстве была выгодна и тем, что Капетинги, в отличие от своих предшественников, не имели ни правовых, ни моральных оснований претендовать на Лотарингию. Хотя этот расчет в более отдаленной перспективе и оказался неверным, поскольку новая династия унаследовала все права старой, пока что Лотарингия почти не играла роли в реальной политике.

Хотя Гуго Капет вступил на престол не без помощи со стороны Феофано, он, похоже, испытывал такое же неприятие к могущественному восточному соседу, как и оба его предшественника. Как императрица и византийская царевна Феофано была уязвлена тем, что Гуго просил для своего сына руки дочери византийского императора, предлагая ему за это союз против Священной Римской империи в борьбе за Южную Италию. Карл, герцог Нижней Лотарингии, не смирившийся с отстранением Каролингов от власти и продолжавший борьбу за корону Французского королевства, посетил императрицу в ее резиденции в Ингельгейме и в качестве ее вассала просил о помощи. Однако Феофано предпочла не вмешиваться в борьбу претендентов на французский престол, полагая, что ее продолжение, учитывая напряженные отношения с Гуго Капетом, отвечает интересам Империи. Эта борьба продолжалась до 991 года, когда Карл был вероломно захвачен в плен и спустя год или два умер в заточении. В качестве герцога Нижней Лотарингии ему унаследовал сын Отто, ставший одним из наиболее преданных сторонников императора Оттона III.

На правах полномочной правительницы Империи Феофано вмешивалась и в события в Италии. В 988 году она собиралась лично прибыть туда, но неожиданно разболелась. Устроив свою резиденцию в Констанце, она вызвала туда итальянского эрцканцлера Петра, епископа Комо и канцлера Адальберта. В Констанце и был проведен съезд, на котором присутствовали многочисленные представители итальянской знати. Тогда были приняты важные решения, касавшиеся положения дел в Северной Италии и неоспоримо свидетельствовавшие о влиянии императрицы, сохранившемся за годы бурных событий, которые, казалось, должны были его подорвать.

Особого внимания заслуживает решение Феофано возвести в ранг архиепископа своего давнего доверенного, грека из Калабрии Иоанна Филагата, ставшего в 982 году по решению Оттона II (и, очевидно, не без подсказки Феофано) аббатом Нонантолы. Чтобы теперь сделать его архиепископом, требовалось влияние императрицы не только в Северной Италии, но и в Риме на папу римского. Иоанна XIV, занявшего папский престол незадолго перед смертью Оттона II и являвшегося, безусловно, верным германскому правителю человеком, уже давно не было в живых. Бонифаций VII, в свое время вынужденный бежать из Рима в Константинополь, когда Оттон II прибыл в Италию, вскоре после его смерти возвратился из Византии и благодаря привезенным с собой деньгам вернул себе папский престол. Иоанн XIV был схвачен и заточен в замке Святого Ангела. Там его в течение четырех месяцев морили голодом, после чего Бонифаций VII, желая ускорить события, велел его отравить. Однако и этот агент Константинополя на престоле Св. Петра продержался недолго: уже в июле 985 года его настигла внезапная и, очевидно, насильственная смерть. Этот «монстр», как позднее его называли, за короткий срок вызвал столько ненависти к себе, что римляне даже надругались над его трупом: голым таскали по улицам, пинали, кололи пиками, а потом бросили у памятника Марку Аврелию, считавшегося в то время конной статуей Константина Великого, где он и валялся, пока сердобольные клирики не похоронили его. Вся эта омерзительная история как нельзя лучше характеризует ситуацию в Риме и переменчивое настроение его обитателей, с которыми вскоре пришлось иметь дело Оттону III.